Он взглядом побудил ее продолжить, так что она вздохнула и сказала:
– То, что я говорила раньше. Словно того места, что мы создали для нас… было недостаточно. Ты сказал, что оставишь все это. Ты пытался, но не смог. Нас не было достаточно. «Мы» больше не были тем, чего ты хотел.
Малдер сделал глубокий вдох и выдохнул с громким хмыканьем. Он так часто прокручивал это в голове, но это все равно причиняло боль.
– Скалли… я знаю, что мы сотни раз обсуждали это прежде. Но все равно кажется, будто ты просишь меня отказаться от того, кто я есть, от того, что я делаю… чтобы вернуть тебя. Выбрать между моей самоидентификацией и нашими отношениями. Но если я это сделаю… Скалли, буду ли я по-прежнему тем мужчиной, которого ты изначально хотела?
Она резко тряхнула головой.
– Нет, не будешь. Я говорила, Малдер, что влюбилась в тебя из-за твоей увлеченности, твоей преданности делу. Было бы неправильно просить, чтобы ты был тем, кем не являешься. Ты бы не попросил меня о подобном. Ты бы не попросил меня перестать быть врачом или следователем. И частично из-за этого я и ушла, Малдер, – чтобы тебе не пришлось выбирать. Но я не могу жить этой жизнью на ежедневной основе. Поэтому, возможно, я тебе не подхожу.
– Это не так, Скалли. Ровно наоборот: ты была единственной, кто мне подходит.
– Я никогда не хотела, чтобы ты перестал следовать туда, куда вела тебя твоя увлеченность. Я просто хотела, чтобы ты хотел… тихую гавань. Дом. Что-то, что мы с тобой защищали бы вместе. Что-то, что мы считали бы священным. Что-то, чего мы не позволили бы им коснуться. Я хотела этого, но не уверена, что ты тоже этого хочешь.
– Ладно, иди сюда.
Он переместился вперед, обнял ее и посадил себе на колени. Она уступила с куда меньшим сопротивлением, чем он опасался, и он прижал ее к себе, обхватив ее голову ладонью и оставляя поцелуй на волосах. Его Скалли.
– Послушай, – прошептал он. – Я понял. Нам надо выработать баланс – найти жизнь, в которой мы оба получим то, что нам нужно. Но если ты не уверена в том, что я хочу этой безопасной гавани, этого твоего священного места – если ты не веришь всем своим сердцем, что я действительно этого хочу, что это придает мне сил, увлеченности, веры в себя, чтобы делать то, что я делаю… тогда ты просто должна оставаться рядом и позволить мне показывать тебе. Каждый. Божий. День. Показывать, что я тоже этого хочу. Что я всегда буду этого хотеть. Всегда буду хотеть тебя.
Она обвила его руками за шею и крепко прижала к себе. Она всхлипнула, и он ощутил ручейки влаги на своей коже и ее ответный кивок.
Он уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая аромат ее кожи. В тот момент во второсортном отеле в Нью-Мексико его все устраивало, и плевать на отчет для Скиннера, пока он может обнимать Скалли.
Зазвонил ее смартфон.
– Черт! – воскликнул он слишком громко и слишком близко к ее уху.
Однако это вызвало у нее смех – отрывистый, но искренний смешок, который стоил всего.
– Не разбей мой телефон, – озорно попросила она, отстраняясь. Все еще сидя у него на коленях, она вынула телефон из кармана брюк и посмотрела на экран. – О, это шериф Астер, – сказала она тоном, внезапно куда больше присущим агенту Скалли, чем женщине, которая спала в его кровати прошлой ночью. – Скалли, – ответила она. – Да… нет, мы пробудем здесь еще несколько часов… разумеется… конечно, мы будем… спасибо. – Она завершила разговор и встретилась взглядом с Малдером. – Он хочет, чтобы мы заехали в участок перед отъездом. Просто чтобы прояснить некоторые моменты.
Малдер кивнул.
– Да, я все равно планировал туда заехать.
– Я тоже, – согласилась Скалли.
Они какое-то время удерживали зрительный контакт, и Скалли чуть заметно приподняла уголок рта в улыбке.
– Пойду продолжу работу над отчетом о событиях прошлой ночи. Потом я смогу сослаться на него, если шерифу потребуется еще одно заявление.
– Звучит разумно. Можешь и от моего имени отчет написать.
– Размечтался, – с серьезным видом заявила она, вставая с его колен и направилась к двери.
– Скалли?
– Хм? – Она успела проделать только половину пути, явно не ожидая, что он последует за ней, когда он обхватил ее затылок, развернул ее и стремительно накрыл ее рот своим.
– Я не хочу больше быть осторожным и ответственным, – заявил он, едва оторвавшись от ее губ, так что их дыхание смешалось, и все его тело вибрировало в предвкушении. – Я просто хочу тебя.
***
Его ладонь обхватывала ее затылок с силой, которой она не ощущала уже много лет, и прежде чем она успела перевести дух, он накрыл ее рот своим в поцелуе, наполненном двадцатью пятью годами желания. Скалли отступила на полшага под его напором, но ее удержала рука Малдера, мгновенно оказавшаяся на ее пояснице, и волна сильнейшей обжигающей страсти накрыла ее с головой, вызывая головокружение и заставляя чувствовать себя необузданной и по-настоящему живой.
То, что превратилось в нежность и спокойное удовлетворение за все годы их совместной жизни и близости, оказалось вновь опалено огнем всего того, что свело их вместе.
Целуя его в ответ, цепляясь за его плечи, его футболку, его затылок, Скалли попробовала на вкус его язык и вновь оказалась в коридоре его дома в Арлингтоне с неизбывным смешанным запахом кошек и старой краски, прочно ассоциировавшейся у нее с бабочками в животе. Изгиб его плеч, сила его напряженных мышц под ее пальцами напоминали о том, как ее поднимал с пола какого-нибудь темного и противного склада единственный человек, воплощавший в себе абсолютное доверие. Звук его дыхания, обволакивающий ее пальцы, когда она держалась за оси изголовья кровати в том арендованном доме, в котором они какое-то время жили, когда еще были в бегах и ее звали Аннабель, и она нуждалась в том, чтобы ощутить его внутри, чтобы он заполнил ее собой и любил так сильно, что остальной мир просто переставал существовать.
– Господи, Скалли, – прохрипел Малдер, когда они оторвались друг от друга, чтобы вздохнуть. – Ты все еще самая сексуальная женщина из всех, кого я знал.
Комплимент тронул ее до глубины души, и Скалли ответила тем, что обхватила его за плечи и подпрыгнула, обвивая его бедра ногами. Он подхватил ее, словно ожидал подобного движения с ее стороны; они знали все па этого танца, отработанного ими до совершенства.
Он снова поцеловал ее – жадно и горячо – заставляя ее остро осознавать каждый миллиметр ее тела, соприкасавшегося с его телом: плотный контакт ее грудей с его грудью и ее промежности – с пуговицей его штанов. Господи, это же рабочий день, верно? Они занимались расследованием. Они…
– Боже, я хочу тебя, – выдохнула она, поглаживая его по подбородку и волосам. – Я хочу тебя…
– Я твой навсегда. – Хрипотца его голоса оказала на ее промежность эффект сродни прикосновению его языка, и прежде чем она смогла понять, что произошло, Малдер развернул их и опустил на бугристый матрас. Ей было все равно, что было под ней, – главное, кто был сверху.
Она не знала, сколько они целовались, касались друг друга, проводя руками по всем местам, в доступе к которым им было так долго отказано, находя все знакомые неровности, все незначительные изменения на карте их тел. Структура мышц на его руках изменилась; его бедра были более выраженными. Он снова занялся бегом.
Он вынул полы ее блузки из брюк и тут же провел рукой вверх по ее груди. Она и не знала, как сильно нуждалась в его прикосновении, пока оно не произвело эффект теплой океанской воды, омывшей ее бока.
– Снимай одежду, – только и сумела произнести она, и Малдер был более чем готов подчиниться.
Считанные секунды спустя они уже были обнажены и забрались под одеяла; часть одежды Малдера свалилась на пол, а его чемодан оказался спихнутым на самый край кровати. Скалли растянулась на спине, и Малдер начал осыпать поцелуями ее плечо, спускаясь к мягкому внешнему изгибу груди. Этот интимный контакт послал волну наслаждения, сходную с электрическим током, к ее лону. Малдер помедлил, оторвавшись от ее груди, когда заметил синяки, возникшие в результате ночного нападения.