— … осерчали, — вздохнула я. — Знаю. Но есть не буду.
— Мне попадет, — тихо сказала Вера.
— Скажи, что пыталась, но я из твоих рук вкушать не согласилась.
— Зачем вы так? Я с первого дня…
— Сколько ты здесь? Года два, так? А Борис Петрович когда заболел? Не с твоим ли появлением?
Вера отступила на шаг, оглянулась на дверь.
— Сколько тебе лет? Сто? Двести?
— Вы сумасшедшая!
— Больше не носи мне еду. Я ничего есть не буду. Так Борису Петровичу и передай. Прости, если обидела понапрасну.
Вера помедлила и кивнула. Ушла. Ни взглядом, ни эмоциями не выдала, скользнули ли мои слова по поверхности непонимания или вонзились в самое нутро. Никого я здесь нормально не чувствовала. Просто игра вслепую какая-то.
Дверь за Верой запирал Жаба. Заглянул внутрь, глумливо усмехнулся, скользнув взглядом по цепи на моей ноге, сложил из пальцев пистолетное дуло и выразительно пошевелил губами: пиф-паф!
Я лежала, бездумно глядя в потолок. Даже не сразу поняла, кто вошел.
— Здравствуйте, Жанна Викторовна.
— Я вовсе не Жанна и совсем не Викторовна.
— Знаю, догадался.
Скат подошел совсем близко, протянул ладонь. Я не коснулась его руки, села.
— А вам, Сеня, вроде папаша ваш ко мне приближаться не велел.
Сеня сел на край кровати, дернул плечом:
— Почему вы мне сразу не сказали? Я думал, вы мне доверяли.
— Ты ее искал?
— Три месяца. Не верил, что она могла вот так… после всего… Я знал, что нам не быть вместе, но… Потом решил: куда я со свиным рылом… Сначала пил, потом… стал жить, как раньше. Знаю, я слабак, не смотрите на меня так… Вы уже поняли, кто… убийца?
Я помолчала, спросила:
— А ты не боишься? Что я думаю на тебя.
Сеня опять дернул плечом. Ответил холодно:
— Думай, что хочешь. Если виноват в чем-то – накажи. Но не за то, чего я не делал. Я ничего не понял, что отец мне пытался объяснить. Древняя магия какая-то, мосты эти, куда ты его водила, что там с ним сделала — не важно это все. Хочешь, я сейчас… для тебя, все, что попросишь. Жабу вырублю, Кошака, цепь перепилю, только отдай мне его, убийцу, а?
Я вздохнула.
— Все-то вы пытаетесь со мной сделки заключать. Одному одно надо, другому – другое. Не нужно ничего. Не ссорься с отцом. Все это не твое. Аглая тебя полюбила. Но люди иногда совершают странные поступки. Не подходи ко мне… пока, не пытайся общаться. Я не хочу предвзятости.
Сеня кивнул и вышел.
Вечерело. Я задремала. Проснулась от щелчка – кто-то неумело пытался провернуть ключ в замке. Сердце мое тревожно забилось. Я была одна, без оружия, прикованная к стене. Рассмотрев появившуюся в дверном проеме сутулую фигуру, я с облегчением вздохнула.
— Ну, здравствуй, девочка.
— Господи, Странник, как я рада тебя видеть!
— Дорогушенька.
Странник слюняво облобызал меня в обе щеки.
— Как ты тут, дорогушенька? Сыночек мой тебя не обижает?
— Странник, ты-то мне и нужен!
— …Не обижает? — Странник напряженно заглянул мне в глаза.
И он, и я хорошо видели друг друга в полумраке.
— Нет, нет, не обижает.
— Вот и славно.
Странник вскочил с кровати, принялся бродить по комнате, выписывая странные спирали. Он всегда так двигался. Аглая говорила, что он ходит по энергетическим полям, которые могут видеть только Истинные. Он несколько раз споткнулся о цепь, но не обратил на нее никакого внимания.
— Странник…
— Дорогушенька, пустовато у тебя здесь. Совсем нет мостов. Сколько раз я говорил тебе – запасайся мостами. Путь к отступлению – залог благополучного возвращения….
— Странник!
— … Я вошел через эту дверь. Нашел старый ключ. Мой дом меня помнит, подсказал, где он лежит – старенький ключ… Милый, милый дом. Я так рад, что Николенька теперь живет в этом доме, как и мечтал. И ты теперь здесь. Чудненько! Чудненько!
— Странник, ты помнишь Аглаю?
— Аглая? Нет, я не помню много имен. Много имен – зачем? У тебя совсем нет мостов… как я теперь уйду? Я не хочу через дверь. Мне нужно… я не помню, куда…
— Рыжая девушка. Дочь Истинной из Долины Родников.
— На балу у вице-канцлера Николенька танцевал с одной рыженькой девушкой… не помню… много имен… Они сказал, я должен с тобой поговорить…
— Кто?
— Не помню… Я поговорил?
— Господи, о чем?
— Ты так испугалась, маленькая зимняя девочка!.. Но я не помню, чего…
Я застонала, спрятав лицо в ладонях.
— Дорогушенька, у тебя совсем нет мостов…
— Странник, — осенило меня, — здесь есть зифы?
Странник остановился, замер, словно собака в стойке.
— Зифы… Бедный Николенька…