— Тогда комнату Игоря нужно освободить, — тетя Лида с радостью поверила моему вранью. — Завтра займемся.
Я помогла тетке убрать со стола. Она постелила мне на веранде, пока комната брата стояла загроможденной. Моя бывшая коморка уже давно была пристроена к кухне – это была моя инициатива, не думала, что когда-либо задержусь у тети Лиды больше, чем на пару дней.
Утром следующего дня я проснулась на рассвете и пошла гулять. В окрестном леске по пути к станции нашла подходящее бревно. Я знала, что со мной сделают частые переходы по мосту, но ничего не могла поделать – кто еще мог вытянуть на поверхность всю тьму, скопившуюся под слоем волшебной пыльцы? Здесь, в доме тети, будет моя берлога. Сюда я буду возвращаться, предварительно постаравшись замести все следы. Я знаю, что лучше было бы остаться на Холмах Искупления, но я так долго была там одна. Не могу больше.
После обеда мы принялись за уборку в комнате Игоря. Тетя Лида, вздыхая, запалила костер на огороде. По ее словами, пришло время «чуток подчистить закрома». В огонь отправились старые свитера брата, поеденные молью, мои порванные кроссовки и разные неопознанные тряпки. Игорь никогда ничего не коллекционировал, не читал книг, не хранил памятных вещей, поэтому я немного удивилась, когда обнаружила в глубине серванта задвинутую за пузатый чайник железную коробку из-под печенья. Я открыла коробку и сразу поняла, почему брат ее спрятал – он воровал в детстве, немного, но со вкусом (и я, и тетя об этом знали, но перевоспитать Игоря не могли): свеча в виде розы, ластики в форме пирожных, фигурки из «киндеров», чьи-то золоченые запонки, серебряный браслет. Мой. Его мне подарила одна фейри из Африки. На дне коробки лежал костяной кулон. Я вынула его из коробки.
Скорее всего он попал в руки брата в те дни, когда тетя Лида хлопотала о похоронах моих родителей. Они с Игорем останавливались тогда в нашей временной квартире, и двенадцатилетний подросток с волчьим взглядом (именно таким я его запомнила) рыскал по комнатам. Такая вещь, вне сомнения, сразу привлекла его внимание. Это был «женский» маскот, предназначенный для избранника: череп с одной стороны и грустный мужской профиль с другой, « я буду с тобой до конца». Возможно, где-то на Холмах еще живут мои прабабушка и бабушка. Быть может, мои родители тоже живы. Странно, но теперь я была склонна в это верить.
Люди думают, жизнь фей должна быть волшебна по определению. Те немногие, кто знает о нашем существовании, видит только его красивую сторону. Но если бы мне предоставили выбор: взросление под крылом заурядных родителей, брак, со всеми его радостями и разочарованием, старость и смерть – обычная судьба, счастливая или не очень, или то, как я живу сейчас, я бы ни секунды не сомневалась. Я выбрала бы человеческую жизнь. Как там было написано на железных медальонах, выкованных из посоха Терезы Авильской: «для чистых все чисто»? Члена Ордена переиначили латинское изречение под свои нужды. На самом деле оно гласит: будь чистым душой, и мир будет чист для тебя. Я кинула маскот в реку, чувствуя, что поступаю правильно. Мамы нет. Некому было передать мне реликвию, и мне некому ее подарить. Глядя на затрепетавшую воду, я усмехнулась. Невесты из меня не получилось. Получиться ли «воин света»?
ГЛАВА 13
Я вернулась в Красногорск через полгода. Мосты совсем вымотали меня. Вошла в свою комнату, и сил моих хватило только на то, чтобы принять душ, переодеться в залежавшуюся пижаму с терпким запахом лавандового масла и рухнуть на кровать. Я спала двое суток, вставала, только чтобы попить воды и сходить в туалет. Кажется, в квартиру несколько раз приходила Лера.
На третий день меня разбудил запах оладьей. Лера хлопотала на кухне. Она обняла меня, сразу прогнав чувство вины и неловкости. Я не звонила и не писала. Но для Леры, судя по ее искренне обрадованному лицу, все было хорошо, так хорошо, как только могло быть.
Отодвинувшись, Лера осмотрела меня с ног до головы.
— Ну надо же. Как прическа и отсутствие очков меняет женщину! Захожу - лежит… таинственная незнакомка, снежная королева, белая, бледная, будто неживая. Присмотрелась – дышит, даже сопит. Вот честно говорю – не узнала. А потом думаю: кто еще мог в этой квартире заявиться из неоткуда и вот так запросто улечься спать? Где ж ты пропадала, волшебница?
— Долгая история, — уклончиво ответила я. — Дела семейные.
Лера легкомысленно кивнула, мол, ей такое знать – некрепко спать. Кто моя «семья», она прекрасно осведомлена, но лишние подробности ей ни к чему, я и так вовлекла ее в свои опасные проблемы. Соседка подпрыгивала от нетерпения, уж очень ей хотелось показать мне подросшего Максимку. В квартире Леры пахло хвоей, большую комнату украшала пушистая ель в новогоднем убранстве. Боже мой, ведь уже декабрь, подумала я. Максик сначала стеснялся, потом залез на колени и внимательно рассматривал меня, ощупывая мои волосы и лицо.