Её не оставляло ощущение, что Герек догадывается об этом. В живых не осталось ни одного человека, который был бы в курсе их с Гарпаром разговора в лесу — разве что Макора — однако маг, вполне возможно, мог чувствовать такие вещи. Слышать изменяющийся ритм сердца, например, или что там. Слышать вину…
— Прости, Герек, я…
— Ты должна идти?
— Да.
— Угу, иди тогда. Удачи.
Элья коротко кивнула и поспешила к люку.
4
Больше она у Герека ни разу не была. Записки из тайника успешно исчезали, а ходить в гости к магу просто так Элье не позволяли ни время, ни инструкция.
Да и мысли её были заняты совсем другим. Заданием.
Две недели. Четырнадцать дней.
Тринадцать.
Двенадцать.
Вариант с Макорой Элья пока отложила — встречи с колдуньей в ближайшем будущем не предвиделось, а гулять возле усыпальницы Инерры, якобы просто так, было чревато. Конечно, если не останется других вариантов, она придумает повод поехать в Кабрию… но пока варианты имелись.
С Жерры начать было проще — с тех пор, как революционерка перебралась в Рагир, они довольно часто виделись. Даже ходили вместе слушать оперу — ту самую, на которую герцог обещал повести Элью. Он передарил свой билет Жерре, сославшись на неотложные дела.
«А может, специально так сделал», — удручённо думала Элья.
Судя по тому, что в последнее время Нарго старался не оставаться с нею наедине, вывод напрашивался неутешительный. С ним следовало объясниться, даже не для пользы дела, а просто по-человечески.
Но Жерра пока была у Эльи приоритетным вариантом, и девушка начала этот вариант прорабатывать.
Представительницу кабрийского короля поселили в одноэтажном особняке на берегу реки. Выделили и слуг, от которых Жерра сначала с презрением отказалась, но когда выяснилось, сколько народу собирается к ней приходить едва ли не каждый день, вынуждена была признать, что одной здесь не управиться. Элья тоже иногда заглядывала, однако, когда дело доходило до стратегий, герцог, Жерра и какие-то иланские военные удалялись в отдельный кабинет, и развлекать оставшихся гостей приходилось «ближайшей подруге хозяйки».
— Казалось бы, просто группа людей должна пройти путь от одной точки до другой, — закатывала глаза Элья. — Что тут можно так долго обсуждать!
Её, разумеется, начинали переубеждать. У Жерры обычно собирались и мужчины, и женщины, но первых было больше, и почти все — военные. Многие из них были выбраны для сопровождения короля Панго, однако, действительно важных людей герцог звал в кабинет, а оставались, как правило, мелкие сошки.
Только об этом, конечно, никто не должен был догадываться.
— Не скажите, моя милая, — как-то раз качнул головой пожилой генерал, которого приглашали на такие приёмы из уважения, он уже давно был не у дел. — Здесь же вокруг горы! А пройти мимо заставы? А встретиться с людьми короля Панго? Да и если неприятель решит пойти навстречу… Нет, в таком деле нужно всё предусмотреть!
— На мой взгляд, герцог Гортолемский слишком уж полагается на внезапность, — несколько развязно заметил молодой офицер, недавний выпускник гвардейского корпуса, — однако шила в мешке не утаишь, Эрест знает, что рано или поздно следует ожидать возвращения сына, и, я уверен, в Аасте подготовили соответствующий приём…
«Конечно, он не полагается на внезапность, — подумала Элья, — он же не идиот. Поэтому дата операции не должна быть таким уж большим секретом…»
Она обвела взглядом собравшихся. Кто-то из них наверняка должен был знать…
— Герцог полагается вовсе не на внезапность, а на то, что король Эрест окончательно лишится ума, — заметила одна из офицерских жён. — Вы ведь знаете, что страной давно управляют его министры…
— Почему? — удивилась Элья. — Что с ним такое?
— Старость, наверное…
Почтенный генерал досадливо крякнул и сердито отозвался:
— Слухи всё это.
— Слухи или нет, — задумчиво проговорил молодой офицер, — а в этом году король Эрест не появлялся на Ярмарке. Вы ведь знаете главную ярмарку Аасты? Её устраивают весной, в синем месяце. Появление короля на Ярмарке — традиция, от которой он не отступает уже много лет. А в этом году Эрест её нарушил.
Сердце Эльи тревожно ёкнуло. Что-то, видно, в Аасте не так… У кого бы узнать? Разве что у Саррета, но он вряд ли будет обсуждать с ней столичные сплетни.
«А ведь мы впервые встретились именно на Ярмарке, — подумала Элья. — Он тогда ещё не знал, что так надолго уедет из дома. Предупреждал меня, чтобы я держалась подальше от «Колокола»… Тогда у него ещё не было причин меня презирать».
Потом, когда гости разошлись, Элья спросила у Жерры, справедливы ли слухи насчёт сумасшествия Эреста.
— Да, конечно, — рассеянно отозвалась Жерра. — Всё складывается как нельзя более удачно…
Рада ли она была этому? Кто знал.
Элья подумала о том, что о запрете перевербовки Жерры речи не шло, и что если бы она попробовала…
Нет. Если Саррет сказал, что нельзя, значит, нельзя. Иначе она подставит его.
— Получается, они совсем скоро пойдут, и ничто не помешает?
— Ничто, — кивнула Жерра.
— И когда думают выступать?
Революционерка кинула на неё быстрый взгляд.
— Тебе-то что? Когда пойдём, тогда и пойдём.
— А… и ты, значит, тоже там будешь, вместе с войском?
— Ну разумеется. Или ты хочешь сказать, что женщина не должна соваться в такие дела? Извини, конечно, но я уже наслушалась подобного от прихвостней Нарго, так что если ты собираешься читать мне нотации…
— Не собираюсь, — быстро сказала Элья. — Кто ещё, как не ты.
Одиннадцать дней.
Десять.
Девять.
На «Час музыки» пожаловал герцог. Он приходил всё реже, и Элья ждала его. В тот вечер Нарго был без Жерры, которая иногда составляла ему компанию, и это означало, что, возможно, сегодня им удастся поговорить без свидетелей.
В её гримёрке в перерывах между номерами снова оказался букет цветов. Дежурные белые розы.
После выступления Элья в открытую подсела к герцогу за столик. Последний танец она исполняла в белом платье — не только потому, что в этом цвете, когда-то нелюбимом, она чувствовала себя всё уютнее, но и затем, чтобы произвести на герцога правильное впечатление. Для того же волосы были заранее завиты — Элья знала, что теперь, когда волосы почти не вьются, она порой выглядит холодной и неприступной, как ледяная глыба. И, пожалуй, старой. Нет, сегодня ей нужно было воплощать собой юность, невинность и воздушность. По крайней мере, постараться.
— Хотела поблагодарить вас за цветы, — улыбнулась Элья. — А то опять убежите по своим важным государственным делам, а я так и не успею сказать вам спасибо…
Герцог улыбнулся идеально выверенной улыбкой, как улыбаются только настоящие аристократы. Саррет, в его бытность Лэрге Саввеем, так не умел. Хотя пытался, Элья помнила.
— Вы же знаете, моя дорогая, одно ваше слово — и я у ваших ног.
Его проницательный взгляд заставил Элью почувствовать себя не в своей тарелке.
Только бы не переиграть, только бы не переиграть…
Она опустила глаза:
— Нарго, мне очень нужно с вами поговорить…
— Да, я думаю, давно пора.
Что-то здесь было не так. Не из-за её же побега в тот вечер он так себя ведёт!
Элья удивлённо взглянула на него. Герцог по-прежнему улыбался — умиротворённый, безмятежный… и странный, очень странный.
— Честно признаться, я вас не понимаю, господин аи Сальгур.
— Я вам всё сегодня объясню, милая Аль. Помните, я ещё в день нашей первой встречи хотел пригласить вас в один плавучий ресторанчик?
— Конечно, помню. Это было очень любезно с вашей стороны, но, думаю, и вы не забыли причину, по которой я отказалась составить вам компанию…
— О да, вы говорили, что вам неуютно рядом с водой. Но ведь я буду рядом, — он улыбнулся ещё безмятежнее, — а значит, ничего плохого с вами не случится.
— Но со мной может случиться плохое, — всё больше нервничала Элья, — это… психологически… это сложно объяснить. Пожалуйста, герцог…