— Где стоит судно? — спросила Макора.
— Без понятия. Спросите у своего друга.
В каюте повисла нехорошая тишина. Даже герцог, продолжавший ощупывать горло, притих.
— Герцог, — сказала, наконец, Макора, — почему вы не поставили меня в известность насчёт Эльи? Подумали, что человек, принадлежащий моему Клану, может меня не заинтересовать?
— Я не видел в этом причин, госпожа Макора, — прохрипел Нарго. — Учитывая, что Жерра тоже с ней знакома, я полагал…
— До золотого месяца осталось не так много времени, я должна быть уверена в каждом нашем союзнике. Начиная с вас. Помните, герцог…
Невидимая сила внезапно притянула Нарго к зеркалу. Его попытки упереться ногами ни к чему не привели, позвать на помощь он не успел. Элья видела, как на лице герцога промелькнул ужас.
Он ударился лицом о зеркало так, что оно треснуло.
— Помните, герцог, — повторила Макора, — если что-то пойдёт не так, вы не просто лишитесь звания и положения. Вы ответите лично мне.
Герцог отлетел обратно, едва удержавшись на ногах. Элья таращилась на зеркало: даже будучи треснутым и испачканным кровью (герцог поранил о него лоб), оно светилось, и в этом лёгком свечении угадывались очертания лица колдуньи. Странно, когда Герек разбил зеркало в своём кабрийском убежище, Макора исчезла. Наверное, дело было в том, что сейчас колдунья контролировала этот момент…
— Элья, найми экипаж или возьми в прокат лошадь. Ты мне нужна в Сакта-Кей. Деньги у тебя есть?
— Есть… — у Эльи вдруг тоже пропал голос, словно и её кто-то пытался задушить.
«Какая глупость, — подумала она. — Мне грозит век в Подземном Дворце, а я боюсь Макору! Да всё, что она может мне сделать, ни в какое сравнение не идёт с тем, что ждёт меня в Белоборе…»
— Тогда выезжай сейчас же. Герцог тебя задерживать не будет. Жду.
Макора исчезла. Моментально потемневшее, покрытое трещинами, зеркало казалось мёртвым. Впечатление усиливали потёки крови.
Герцог стоял рядом с залитым кровью лицом, даже не делая попытки его вытереть или зажать царапину.
— Боги… — прошептал Нарго, — с кем же мы связались… Надо что-то делать…
Он рассеянно посмотрел на Элью, сказал:
— Надеюсь, вы сможете меня когда-нибудь простить… И… я, на самом деле, не считаю вас чудовищем… Я сказал это под влиянием момента, я вовсе…
— Перестаньте, — попросила Элья. — В тот раз это было честно, по крайней мере.
Она, по-прежнему сидевшая на полу, наконец, поднялась, чувствуя желание бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше. В Сакта-Кей?..
Элье, на самом деле, меньше всего хотелось ехать в Сакта-Кей, особенно после такой наглядной демонстрации силы колдуньи. Но ослушаться и вовсе было немыслимо.
Значит, Сакта-Кей.
— У вас на спине кровь, — герцог сделал шаг в её сторону, — позвольте я помогу…
— Не дотрагивайтесь до меня! — отшатнулась от него Элья. Голос её при этом почти сорвался на визг, и девушка умолкла, смутившись и испугавшись самой себя. Потом хмуро глянула на герцога: — Себе сначала помогите. А мне… мне надо собираться.
Она засуетилась, заметалась по каюте. В предвкушении свободы каждая лишняя минута здесь становилась почти невыносимой.
— Я всё-таки… я позову Коринлу, — сказал герцог и, слегка пошатываясь, вышел.
Элья прекрасно понимала, что появление окровавленного господина аи Сальгура вызовет в рядах слуг переполох, и пока он будет объяснять им, что произошло, она потеряет ещё больше времени. Так что Элья сама, насколько хватило рук, промокнула кровоточащие шрамы полотенцем, натянула свободную тёмную рубашку, чтобы не раздражала кожу и при этом не было видно крови. Плевать, потом разберётся. Надела удобные брюки, взяла небольшую сумку, в которую уместилось только самое необходимое, и спокойно прошла на палубу. Трапа не было, однако девушку эту не остановило: на пирс полетела сначала сумка с вещами, а следом хотела спрыгнуть и сама Элья, однако, стоило ей забраться на бортик, один из матросов в красно-белом кителе уже бежал к ней, крича по-илански:
— Стойте, стойте, не положено!..
Элья уселась на корточки, без труда удерживая равновесие.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Залезайте обратно! Вам не позволено…
— Ответьте сначала на мой вопрос.
Матрос потупился и буркнул:
— Меня зовут Греввэ, госпожа.
Очевидно, он решил, что Элья преступница, которую ему почему-то надо называть госпожой.
— Когда я буду подавать в суд на герцога, я обязательно упомяну вас, господин Греввэ, — пообещала Элья. — Он, кстати, не будет против, если я уйду. Мы уже всё решили. Можете у него спросить.
— Ага, за идиота меня держите? Я уйду спрашивать, а вы…
— Нарго! — громко крикнула Элья. — Господин аи Сальгур!
Герцог выбежал на палубу уже секунды через три, правда, с другого выхода. Теперь их разделяло шагов десять, и оба понимали, что добежать он не успеет.
— Я думала, вы предупредили своих верных псов о том, что вы меня здесь больше не задерживаете!
Герцог стоял, чуть опустив перебинтованную голову, и глядя на девушку исподлобья. Лицо его было тёмным, мрачным.
— Отпусти её, — наконец велел он матросу.
Тот отошёл от борта и Элья, не сказав больше ни слова, спрыгнула. Подняла сумку и быстро зашагала прочь от реки, углубляясь в серебристый осинник.
Герцога она не наградила напоследок даже выразительным взглядом.
***
В первом же селении, вид на которое открывался сразу же за полосой осин, Элья сориентировалась и поняла, куда идти. Ближайший город, Агарэй, находился верстах в десяти отсюда; сегодня, конечно, она в путь не отправится, но уже следующим утром выйдет и через несколько дней будет в Кабрии.
Поразмыслив, Элья остановила свой выбор на прокате лошади. Всё равно придётся идти через горы, потому что отросток Драконьего Хребта — цепь холмов, которая тянется по границе Горгийского округа — преградит путь. Повозки там не ходят, а значит, придётся преодолевать препятствие пешком, и потом уже думать, как добраться до Бельзута. С лошадью проще: в крайнем случае можно спешиться и провести в поводу по какой-нибудь тропке… Наверняка там есть нахоженные. Да нет, точно есть: она учила. Читала, что конным транспортом здесь нередко пользуются…
Учила. Читала. Кому это всё теперь нужно?..
Надеяться на то, что удастся взять лошадь в прокат где-нибудь до Агарэя, было бы наивно, поэтому Элья пошла пешком, подальше от селений, лежавших на её пути. Чем меньше народу её увидит, тем лучше.
Замешкалась лишь, завидев ближайшую к Агарэю деревеньку. Остановилась, хранимая зыбкими контурами редких сосенок и кустарников. Перелесок, по которому Элья двигалась почти от самой Мельдеу, пах упоительно летней землёй, прелой иглицей, усыпавшей белый мох, травами. Никакого намёка на сырость, свойственную тому же Белобору. Иллюзия безопасности — такая приятная, что отпускать её не хочется. Кажется, будто ничего плохого с тобой никогда не случится, со всем справишься…
С того места, где Элья стояла, хорошо был виден сам город: белая в красную полоску башня на обрыве холма, кирпичные стены старой крепости, багряные крыши домов, плавно переходящие в серебристую зелень яблоневых садов, а следом — в более тёмное, изумрудное марево леса. Полдень уже давно минул, и солнце, хотя и не помышляло ещё о закате, стало мягким, золотистым; его свет делал Агарэй похожим на город из старых сказок, которые Элья любила в детстве. Когда-то она, поддавшись зову сердца, замершему в предвкушении чуда, помчалась бы туда со всех ног; но сейчас Элья не доверяла сказкам. Деревня казалась ей более привлекательной.
В том числе потому, что здесь, насколько ей было известно, обосновался один из связистов. На приграничных землях передатчиков было немного, но несколько всё же держали — бывали случаи, когда те оказывались очень кстати.
Деревня стояла в низинке, спрятавшись между Агарэйским холмом и соседним, маленьким и пологим, где в густой зелени тоже виднелись какие-то крыши. Там, за ними, тянулись и другие холмы, поднимая свои фиолетовые тела к холодному небу старой Горги и сливаясь на востоке с кряжами Драконьего Хребта.