Вдруг в дверь постучали. Элья подумала, что это снова проводник — пришёл забрать посуду.
Но когда она открыла дверь, то увидела Макору.
— Первым классом, значит, ездишь? Я почему-то подумала, что ты возьмёшь второй, чтобы не выделяться… я войду?
Элья вовсе не собиралась уступать дорогу, но невидимая сила толкнула её в грудь, вынуждая попятиться.
Макора закрыла дверь купе, прошла к окну и уселась на диванчик, расправив складки белого платья. Судя по тому, что верхней одежды на колдунье не было, путешествовала она в экипаже.
— Да ты тоже сядь. В ногах правды нет.
Элья согнула колени и послушно опустилась на застеленную мягким покрывалом спальную полку. Дойти до окна, чтобы сесть напротив колдуньи, у неё не хватило сил.
— И откуда же, позволь полюбопытствовать, ты взяла деньги, чтобы путешествовать с такой роскошью?
— У меня было неплохое жалованье, когда я работала в Сакта-Кей. Я его почти не тратила.
— Как тебе удалось выжить?
— У меня заболели шрамы. Я не дошла до моста.
— Понимаю, понимаю… А амулет свой где потеряла?
— Да где-то там же и потеряла… Суматоха такая была…
Отвечая на вопросы Макоры, Элья не могла отделаться от ощущения, что все её уловки бессмысленны. Она будто слышала метроном, отсчитывающий последние мгновения этого спектакля…
Макора нехорошо улыбнулась, подтвердив её опасения.
— Амулет могла снять только ты сама. Вопрос — зачем? Не затем ли, чтобы спрятаться от меня?..
Элья молчала, но лицо её, по всей видимости, было более чем красноречиво. Колдунья рассмеялась:
— Не трудись, девочка. Я прекрасно знаю, что ты работаешь на разведку Эреста. Причём работаешь давно, ещё с первого твоего появления в Сакта-Кей… И знаю, что ты надеешься поговорить с Дертолем и рассказать ему, как его любимый Татарэт трещит по швам. Только это бесполезно. Во-первых, Дертоль скоро будет в районе станции Супра, к которой мы должны приехать минут через двадцать, но будет он там отнюдь не для того, чтобы поболтать с тобой. Он явится туда специально для меня… Ну, что ты так смотришь? Господин Саррет — он только с виду кремень, а чуть надавишь — раскалывается, как орех под молотком.
У Эльи зашумело в ушах. От ужаса она не могла ни двинуться, ни что-нибудь произнести. В её голове билось эхо слов, сказанных Макорой. Словно к внутренней стороне её черепа были приделаны орехи, по которым стучали беспощадные молотки.
— Во-вторых, ты до этого момента всё равно не доживёшь. Перед станцией Супра поезд потерпит крушение, и ты погибнешь, как и все эти милые люди. Клана Альбатроса больше не будет. Как я и обещала, человек, который помешал моему замыслу, поплатится за это: я уничтожу его семью так же, как он уничтожил мою, и никто им не поможет, потому что сейчас никому ни до чего нет дела… Ты ведь и об этом знаешь, не так ли? О том, как погиб несчастный Равес?
Элья ни о чём не знала. Она вообще плохо понимала, что говорит ей колдунья. Она думала о Саррете. И ещё немного о том, что они всё-таки проиграли.
— Мне интересно, как тебе удалось совладать с силой Болотного Короля? Когда ты сняла амулет, зов должен был рано или поздно оглушить тебя… Впрочем, наш клан всегда отличался сильной волей. Именно воля когда-то помогла мне выжить в Зеркальных Глубинах. Помнишь, как ты застыла в моём заклинании? Тот мир дарит очень похожие ощущения. По крайней мере, поначалу. Ты беспомощно болтаешься в пространстве и пытаешься заставить себя опустить ногу на землю. Это очень сложно, на это уходит несколько часов — и это лишь первый шаг… Первый шаг по долгой дороге из долгих лет… Но я там уже ко всему привыкла. Я создала там свой фантом, в который могла перемещаться всё это время из нашего мира и путешествовать по зеркалам. Теперь, правда, не могу — подозреваю, Дертоль взял над ним контроль, закрыл от меня… Ну, ничего. Он не знает, что его фантом там тоже есть и тоже ждёт его. Я готовилась к встрече. Главный министр, конечно, притащит с собой зеркало: он искренне верит в мою связь с этой безделушкой. В чём-то он прав, впрочем: по непроторённым дорогам идти сложнее. Но он не знает, что его кровь, а не моя, первой прольётся на это зеркало. Он не знает, что в тот момент, когда она прольётся, его фантом начнёт притягивать его с той стороны. И — мой бедный Дертоль! — он окажется слишком слаб, чтобы противостоять этой силе, потому что он стар, потому что Зеркальные Глубины не делились с ним могуществом, как со мной… Он отправится в небытие, зная, что я сяду на трон Татарэта. Ох, я уже хочу увидеть его глаза…
— Вы?! — вырвалась у Эльи.
— Конечно. Мои друзья, шемейские дворяне, прекрасно подготовили почву. Когда спятившего Эреста сменит его спятивший сынок, вздумавший посадить на трон труп своей возлюбленной, его примут отнюдь не так, как он ожидает. А если ещё учесть назревающую войну с Иланой… да прибавь к этому слухи о его правлении в Кабрии… пытки, откровенную несправедливость, постоянное запугивание…
— Это всё было специально… — прошептала Элья.
— Да, я довольно быстро поняла, как действовать. Меня хотели использовать иланцы, меня хотело использовать Сопротивление, а вслед за ними и принц Панго… Из них никто так и не понял, что это я использовала их. Особенно бедняга принц с его непрошибаемым благородством! Как легко было работать с его головой, куда легче, чем с головой Эреста. Он куда глупее и куда внушаемее своего отца. Когда он поймёт, что к чему, будет уже поздно. Это всё лишний раз доказывает, что простые люди слабы, их нельзя сажать на трон. Только могущественный маг, способный обуздывать стихии, может управлять страной. Увидишь, с какой радостью Татарэт примет новую, действительно сильную правительницу! Впрочем, нет, не увидишь. Как я уже сказала, ты умрёшь: хочу встретить дорогого Дертоля праздничным фейерверком… Но поверь мне на слово: приходит новая эра! Не будет никаких печатей: маги станут правящим классом. Армию непобедимых воинов создать не получилось, но я обязательно придумаю что-нибудь ещё. И Илана тоже рано или поздно окажется моей… Впрочем, всё это — планы на будущее. Сначала я избавлюсь от Дертоля, чтобы не мешался. Пусть пройдёт через всё, через что прошла я. А потом… потом посмотрим…
— Что вы сделали с Сарретом?! — не выдержала Элья.
— Я? Ничего. Ребята графа Карда немного его помяли, но не серьёзно. Через пару дней оклемается. Что ты, я не хочу, чтобы он пропускал всё веселье. — Макора улыбнулась странной улыбкой. — Как, кстати, он понял, что приказы фальшивые?
Элья нахмурилась. Что-то здесь было не так. Если Саррет раскрыл ей их обоих, то почему не сказал про шифровку?..
Внезапно поезд остановился, да так резко, что Элья чуть не свалилась со своего места. Макору вжало в спинку дивана, посуда на столике сдвинулась, а кувшин, не устояв, опрокинулся, окрасив скатерть красным.
— Ах, Дертоль в своём репертуаре! Он на все свидания приходил на четверть часа раньше. Видимо, фейерверк отменяется. Живи пока…
Макора встала и одним движением, похожим на взмах дирижёрской палочки, опустила створку окна.
Через мгновение её ладони выстрелили огнём. Полоса пламени ринулась в полутьму, высветлив насыпь, подожгла несколько деревьев, тянувшихся по другую сторону тракта, который шёл параллельно железной дороге.
— Пожалуй, сойдёт за фейерверк, — весело резюмировала колдунья.
Потом распахнула дверь купе и полетела по коридору в сторону выхода.
Ещё несколько секунд было тихо, если не считать поднимавшегося в вагоне ропота.
Вдруг световые кристаллы высветили в квадрате окна лицо главного министра Дертоля.
— Где она?
И в то же мгновенье за его плечом возник силуэт.
— Слева! — крикнула Элья.
Старый маг, полуобернувшись, вскинул руку — и воздух замерцал, спрессовываясь заклинанием в непреодолимый барьер для очередного Макориного огня.
Ещё миг — и Дертоль тоже поднялся над землёй и, кажется, над поездом тоже.