— А это спасибо Залитте. Когда убили Эккура, она решила им отомстить. Она знала, где меня держат. Взяла лошадь…
— Откуда знала? — Элья слегка придержала Саррета за плечо, помогая ему принять полулежачее положение: сесть поближе к стене, вытянув ноги поверх покрывала. Раздеваться он не стал, даже сапоги не снял — наверное, тоже опасался резкой смены обстановки.
— Макора при ней связывалась с Маргисом Кардом через зеркало… Что ты делаешь? — спросил Саррет, когда она задрала его рубашку.
— Хочу посмотреть, нет ли синяка… А знаешь, почти незаметно.
Элья легонько провела пальцами по покрасневшей коже на месте удара. Она заметила, что кровоподтёков и ссадин на теле вообще появилось много.
— Думаю, надо что-то холодное приложить…
— Думаю, уже бессмысленно. — Саррет одёрнул рубашку. — И одеяла тоже не надо.
— Надо. — Элья укрыла его одеялом. — Так что, тебя сдал этот Кард?
— Нет, я же говорю, сдала меня Залитта. Но она не знала, где я нахожусь… Макора связалась с Кардом, потому что хотела встретиться с ним перед тем, как отправляться в Супру. Думала, граф поедет с ней. А он, мол, нет: дело чести, не могу… У нас должна была быть дуэль… Только он мне не доверял, решил, что сбегу…
— Да, я так и поняла по вашему разговору в «Вагоне». — Элья скрылась в умывальной вместе со стаканом. По говору Саррета, по его дыханию, было понятно, что он хочет пить. К тому же в купе становилось жарко, словно бы снаружи его атаковали потоки вулканической лавы.
— Но ведьма настаивала… — проговорил Саррет. — Кард ей заявил: так будет лучше и для нашего дела. Мол, человек, с которым я дерусь утром, может повредить… Она спросила: этого человека зовут Саррет? Конечно, Кард сказал, что не может ответить на вопрос. Но ей и не требовалось подтверждения: она тоже знает, что в Татарэте мало шемейских дворян, которые могли бы научить меня играть роль Лэрге Саввея… Спасибо. — Саррет отпил воды и, поставив стакан на столик, вновь откинулся на подушку. Устало закрыл глаза — но рассказа не прервал. — В общем, сложить два и два было совсем просто. Она сказала: забудьте про дуэль, делайте, что хотите, но не позволяйте ему сбежать. От этого зависит судьба государства… Этот разговор происходил при Залитте. Макора забыла о ней, она была ей неинтересна; но Залитта сидела рядом с телом замученного Эккура и слушала… И слышала, как этот блюститель законов чести, дворянин в восьмом колене, сказал: да, если он так опасен, то я, конечно, сделаю всё возможное…
— Мерзавец. — Элья села рядом с ним на краешек полки и смочила один из фрейлинских платков водой из стакана.
— Угу. Я сразу понял, что ничего хорошего мне ждать в любом случае не приходится. Если бы он не приставил ко мне тюремщиков, я бы ещё поверил в остатки его благородства, но так… Хватит заниматься ерундой, — проворчал Саррет. Но уворачиваться не стал и молча переждал, пока Элья оботрёт его лицо. — Он нашёл у меня шифровки… Те, которые Герек передал — Весвероскую я понадёжнее запрятал… Ну и плюс они были в курсе, что сеанса связи не проводилось… Как это — я и без разрешения уезжаю? Непорядок… — Саррет криво ухмыльнулся. — Эти тюремщики против него и сработали. Я подслушал их разговор, понял, что дуэли не будет… стало быть, и слово моё силу потеряло — я ведь обещал, что явлюсь на поединок, а не что буду сидеть паинькой и ждать, когда меня прикончат. Поэтому и сбежал из гостиничного номера, где они меня заперли на ночь. Когда попытка провалилась, мне просто разбили физиономию и уволокли обратно. Но этого хватило, чтобы заклинание Макоры не подействовало…
— Так Макора явилась лично? — спросила Элья. — Ей разве больше нечего было делать?
— До встречи в Супре оставалось достаточно времени… Она явилась, да. Попыталась сначала поколдовать. Но ребята перестарались… Нельзя впасть в эйфорию, если губа ноет… Тогда-то мне, по её приказу, добавили ещё. Макора пыталась выяснить, на каком поезде ты уехала, и уехала ли вообще. Знала ли ты о том, что мост рухнет… Это был странный вопрос. Она ведь сама должна была об этом знать. А если она тебе ничего не сказала… В общем, ведьма от меня ничего не добилась, но пообещала, что это только начало. А потом эти ублюдки привязали меня к стулу и оставили в номере. И тогда-то пришла Заль… Уже темнеть начало… Мы поехали в Супру, и увидели, что поезд стоит… Вот и всё…
— Макора сказала, что это ты нас сдал.
— Вот как? — из-под полузакрытых век в Элью впился колючий, как осколок льда, взгляд.
— Я не поверила. — При этих её словах глаза Саррета снова закрылись, лицо расслабилось. — Тем более, она не знала про шифровку.
— Значит, Макора всё-таки встретилась с тобой.
— Она хотела взорвать поезд на подъезде к Супре, но Дертоль появился раньше.
— Что ещё интересного она тебе рассказала?
— Да много всего.
Элья поведала Саррету о намерении Макоры занять татарэтский трон и о том, как она всех обвела вокруг пальца.
— Ты понимаешь? Всё это время мы работали на Макору! Все работали на Макору.
— Понимаю, — сказал Саррет. И в его голосе прозвучала такая усталость, что Элья замолчала.
Вскоре его дыхание выровнялось, и Элья осторожно, боясь разбудить мужчину резким движением, приглушила свет ближайшего кристалла — он, конечно, тоже был не из дешёвых, и потому без проблем регулировался.
За окном продолжало полыхать. Слышались выкрики, но слова разобрать было невозможно. Элья сидела, пустым взглядом пронзая сжигаемую огнём темноту, изредка наполнявшуюся всполохами от заклинаний. Сколько ещё будет продолжаться эта битва? Сколько она продолжалась в прошлый раз? Теперь Дертоль постарел, а Макора стала сильнее… Неужели всё предрешено?
Элья с нежностью посмотрела на Саррета. Им обоим опять не повезло. Всё, что они делали, всё, что они вытерпели — всё было зря… Или нет?
Может быть, когда он проснётся, всё будет кончено.
А может, поезд всё-таки взорвётся, и Саррет будет спать вечно.
Как бы там ни было, она будет сторожить его сон, снова, как и год назад — пока решается их общая судьба. И судьба всей страны заодно. Ведь если Дертоль погибнет, никто не сможет остановить Макору…
Внезапно всё стихло. Эта неожиданная тишина напугала даже больше, чем звуки сражения, ставшие уже привычными. И весь неспящий поезд тоже замер в томительном ожидании. Миром завладело молчание — и именно поэтому, наверное, Элья вовремя услышала негромкий, но на редкость неприятный треск.
Если бы Элья не смотрела в окно, она бы, возможно, не успела среагировать. Но стоило только стеклу пойти тончайшими трещинами, как уже в следующее мгновенье Элья сдёрнула с Саррета стёганое одеяло и заслонила им их обоих, как щитом.
Саррет шевельнулся, но не успел ничего сказать.
Стекло разбилось с оглушительным звоном, брызнули осколки. Элья почувствовала, как они бьются в толстое одеяло и сползают по нему на пол. Когда звон прекратился, девушка ещё несколько секунд сидела неподвижно, судорожно сжимая пальцами ткань.
— Эй, ты в порядке? Ты не ранена? — пытался растормошить её Саррет. — Давай-ка, опусти эту штуку… Вот так… Всё, всё хорошо. Ты молодец, ты спасла нас обоих. Успокойся…
Он обнимал её за плечи, но Элья не чувствовала тепла его руки. Она только отстранённо подумала, что ему, наверное, неудобно и больно так сидеть — придвинувшись к ней, опираясь на одну руку, наклонившись вперёд…
Теперь, когда одеяло валялось на полу, Элья видела осколки. Больше всего их было на столике, но и вокруг тоже лежали кусочки стекла разной величины. И везде, в каждом отражалось пляшущее пламя. Оно по-прежнему трещало, хотя некоторые деревья уже упали. Пылала и трава под ними и, наверное, земля. Жар вливался в разбитое окно, как и ветер, как и густая небесная синева, полная осенних звёзд…
Там, за этим окном, уже случилось непоправимое. Тот, чья магия отчаянно выплеснулась, разбив окна, поставил на карту всё — но выиграл ли?..
Элья подошла к окну, высунула голову. Саррет предупреждающе окликнул её, но девушка будто не слышала.