— Мне не нравится ваше «какой-то». Но да, основная версия будет звучать именно так. Только если у вас нет внезапной степени доктора химии, способного подручными средствами узнать состав этой мерзости. Ну или хотя бы смелости дотронуться, уже этого бы хватило. У меня необходимых знаний тоже нет, вы уж извините, я могу только посмеяться над этими… останками. Однако что-то мне подсказывает, что вот эти красные разводы принадлежат Огледало. Ну так, знаете, всего лишь скромное предположение. А вы что думаете, Ватсон?
— Я думаю, что нам следует как можно скорее рассказать обо всём Вуйковичу. Пускай он решает, что делать. Всё-таки это его гость и его Мотель.
— Тоже любите перекидывать ответственность? — засмеялся Варалица. — Одобряю такой подход. Тогда пойдёмте, а то мне как-то неуютно находиться рядом с этой… субстанцией.
— А что, если Огледало жив? — спросил я, догоняя Варалице, когда мы искали выход из лабиринта бесконечных коридоров. — Что, если его никто не убивал?
— Если он жив, в чём я сильно сомневаюсь, мы встретим его радостными воплями, — заявил Варалица, не оборачиваясь. — Но пока что будем исходить из того, что вон та жижа и есть некогда здравствующий Огледало. А по поводу убийства… Ну, как хотите, Кровник. Считайте, что нашего приятеля убило что-то, нечто, не имеющее имени. Или что он сам себя растворил, вам так будет даже легче мыслить. Лично мне нравится думать, что теперь у нас вместо одной загадки запертой комнаты целых две.
Наконец мы спустились на первый этаж и рассказали о своей находке Вуйковичу. Вернее, Варалица вышел в центр комнаты и прокричал о том, что Огледало мёртв. Взоры остальных постояльцев тут же обратились в нашу сторону.
— Кровник подтвердит, — отмахнулся Варалица от вопросов, усаживаясь за барную стойку.
— Да, кхм, — я прочистил горло, глядя сразу на всех собравшихся, прежде чем выхватить взглядом пребывающее в прострации лицо Вуйковича. — Это правда. Мы проверили комнату, пришлось выбить дверь, вы уж извините. Но Варалица не врёт — Огледало, кажется, мёртв, насколько мы можем судить…
— Кажется? — переспросил Вуйкович. — То есть вы сами точно не знаете?
— Скажем так, — я устало вздохнул, весь этот переполох мне совершенно не нравился, — он скорее мёртв, чем жив. Мы не знаем, что его убило, но…
— Вы нашли тело? — крикнул Туманов.
— Нет. То есть да… То есть не совсем. Мы нашли странную лужу в его комнате. Смесь крови и чего-то… чего-то ещё, внешне похожего на нефть. Похоже, бедолагу прикончили, а затем растворили в этой жидкости тело.
— Или запихали живьём, — загоготал Варалица. — Чёрт его знает. Любой желающий может сам проверить, а потом нам рассказать. А пока что да, хочу объявить, дамы и господа, что среди нас убийца.
— Я бы не стал спешить с выводами… — осторожно заметил я. — Огледало мог умереть сам…
— Ага, сам, — хохотнул Варалица. — Залез послушно во взявшуюся из ниоткуда массу и исчез. Обожаю такие истории. Миллионы людей ведь так и пропадают, верно? Давайте будем откровенны, Кровник — его убили. Убили неизвестным нам способом, но всё-таки убили. И сделал это один из нас.
После его слов постояльцы переглянулись. Бездухова побледнела, Туманов ещё сильнее помрачнел, Вуйкович нахмурился. Только Маскова и Мрачни остались безучастны — одна сидела в тени и, покуривая сигарету, смотрела на весь этот спектакль, пока второй невозмутимо раскладывал карты таро.
— И что вы предлагаете с этим делать? — прервал воцарившиеся молчание Вуйкович. Смотрел он при этом в мою сторону.
— Вы меня спрашиваете? — спросил я удивлённо. — Это ведь ваш Мотель!
— Но до вашего прибытия здесь всё было спокойно, — помотал головой Вуйкович. — Откуда мне знать — вдруг это вы прикончили Огледало.
— До моего прибытия? — я подошёл к барной стойке, не веря, что меня обвиняют в убийстве. — Да у вас здесь влюблённая парочка устроила кровавое рандеву с окончанием в голову!
— Это совершенно другое дело, — Вуйкович внезапно стал очень серьёзным. От его былой учтивости не осталось и следа. — Те постояльцы просто убили друг друга, ни больше, ни меньше. Романтический суицид. Вот и вся тайна, которой нас так дразнил Андрэ. Тайна в том, что никакой тайны нет. Я верно говорю?
Варалица лишь с улыбкой пожал плечами.
— Плевать, — отрезал Вуйкович, грозно глядя на меня. — Я так решил. Но теперь мы имеем дело с настоящим убийством, с настоящим преступлением и с настоящим убийцей. Я склонен согласиться с Андрэ — Огледало убили. Причём кроме нас в Мотеле больше никого нет. Значит, искать надо здесь, среди семерых человек, включая даже меня. Вызвать полицию мы не можем — на улице конец света, все связи с внешним миром оборваны. Справимся сами.
— Прошу прощения, — нарочито вежливо заскулил Варалица, — но я предлагаю сменить гнев на милость. Кровник действительно прибыл сюда позже всех остальных, так что логично было бы обвинить в убийстве Огледало именно нашего знаменитого писателя. Но что, если…
— У вас есть какое-то предложение, Андрэ? — поторопил его Вуйкович.
— Да так, маленькая шалость. Что, если вам назначить Кровника расследовать это дело?
После этих слов внутри меня что-то рухнуло. Менее всего я хотел играть в детектива, расследуя идиотское убийство какого-то чудика в Мотеле, стоящем на пути Апокалипсиса.
— Подумайте сами, — невозмутимо продолжал Варалица, — зачем нам слепо обвинять бедного писателя, которого я вытащил сегодня утром из постели? Согласен, что связь между его вчерашним прибытием и смертью Огледало вызывает подозрения, но… Его ведь можно использовать всем нам на благо. Думаю, даже Кровник согласится, что найти убийцу — наше первостепенное задание. Так давайте же поставим главного подозреваемого перед дилеммой — расследовать убийство и найти настоящего подонка, поскольку это в первую очередь в его интересах, или же отказаться, тем самым вызвав ещё больше подозрений. Выбор, как по мне, очевиден. Если тебе действительно нечего скрывать, то просто возьмись за это дело, найди настоящего убийцу и очисти своё имя. Да что я вам разжёвываю — как будто никогда сами не читали все эти бульварные романы про крутых копов. Я уж молчу о том, что Кровнику не привыкать копаться в чужих костях. Да, он, может, и не детектив, но всё-таки… Всё-таки какой-никакой опыт ведения расследований у него имеется. В отличие от всех нас, я имею в виду.
— Я согласна, — раздался спокойный голос Масковой откуда-то сзади. Её слова хлестнули меня кнутом по сердцу и заставили вскипеть кровь. — Дамиан единственный, кто ещё не знаком со всеми нами так уж хорошо, ему будет проще проводить допросы и, не знаю, искать улики, или чем там обычно занимаются следователи…
— А ещё это безумно романтично, — вздохнула бледная Бездухова. — Писатель расследует убийство в старом Мотеле на краю свете, играя наперегонки со временем, чтобы отстоять своё доброе имя… Люблю такие истории.
— Ага, — сплюнул Туманов у меня за спиной. — Только если этот гений-детектив не справится, то нас всех ночью перережут. То есть мы так и так скоро сдохнем. Почему всё в этом мире хочет нас убить?
— А меня вы спросить сперва не хотите? — взорвался я. — Я не убивал Огледало. Точка. Хотите верьте, хотите — нет, мне плевать. Скрывать мне нечего, оправдываться я тоже не стану, поскольку невиновен. И уж тем более в гробу я видал какое-то там расследование. Я, блять, писатель, моё дело — творить, а не искать убийц!
— Может когда-то она действительно было так, — сурово заметил Вуйкович. — Но только не теперь, только не в наши времена. Вы хотите убежать от чумы, Дамиан, хотите переложить ответственность на других, хотите, чтобы мир окончательно развалился на куски, ведь тогда вам не придётся ничего решать — можно будет спокойно плыть по течению. Я же призываю вас не бежать, а бороться против напасти. Не вы ли вчера говорили мне, что более не являетесь писателем? Тогда кто вы, хочу я спросить?
— Вопросы здесь задаёт только месье Пуаро, — захохотал Варалица. — Хотя, признаться, вы, Стефан, больше похожи на детектива преклонного возраста.