Я сделал паузу, задумался. Маскова смотрела на меня с любопытством. Почему она пришла? Почему всё ещё здесь, со мной?
— Конечно, я пытался раскрыть убийство Огледало, — начал я осторожно, постоянно почёсывая от смущения запястья. — Ну, у себя в голове. Выдвигал версии, анализировал подозреваемых… Делал всё то, что делают крутые копы в фильмах. Меня это даже начало увлекать — действительно, кто убил его? Впервые в жизни я столкнулся с настоящей загадкой, но оказался совершенно не готов. Мог ли это сделать Туманов? Вряд ли, он, конечно, озлоблен на весь мир, но духу ему не хватит, чтобы кого-то прикончить. Варалица? Этот кретин если и убьёт, то только шутки ради, так почему выбрал столь мелкую рыбёшку? Бездухова? Упадёт в обморок от одного вида крови, убийство не вписывается в её инфантильную, романтическую картину мира. Мрачни? Сомневаюсь, что картами можно перерезать горло. Вуйкович? Только если он нашёл способ, аки фокусник, выбраться из телевизора. Вы? Но я не хочу видеть вас в роли убийцы, я хочу вам верить. Я? Может быть. Может быть, я убил Огледало, а затем стёр себе память, вернулся в номер и заснул. Понимаете, в чём тут проблема? Это убийство бессмысленно, в нём каждый человек виновен и невиновен одновременно. Но разве не так строятся самые лучшие детективные истории?
Я почувствовал, что излишне увлекаюсь расследованием. Во многом из-за того, что хотел развлечь свою гостью, хотел показаться ей достаточно умным и сообразительным. Боялся, что она сочтёт меня идиотом, заскучает и убежит к Мрачни слушать его бредни. Постепенно я становился одержим поисками убийцы не ради себя, но ради одобрения Масковой — мне хотелось быть в её глазах идеальным, хотелось быть умным, хотелось доказать, что я способен на такое, что мне это по зубам. Мне казалось, что взгляд её множества лиц измеряет меня, сравнивает с другими, пытается определить высоту шпиля, чтобы понять — стоит ли тратить время? Или, может, надо поискать кого получше? Но я не хотел, чтобы она искала кого-то ещё, не хотел, чтобы меня сравнивали не в мою пользу. Мне хотелось, чтобы она осталась здесь, рядом со мной, рядом с тем, кто может быть самим совершенством во всём. И вместе с тем это маниакальное стремление накладывалось на тотальное равнодушие. Пустота внутри меня требовала всё бросить, отказаться от расследования и сбежать под покровом ночи. Какая разница, кто убил Огледало? Какая разница, что будет с Масковой? Почему тебе не наплевать, когда можно махнуть рукой? Апокалипсис даёт тебе право так поступить, ведь в его пламени вещи теряют всякий смысл. Странное это желание — всё бросить и уехать в Неизвестность.
— Ничего не скажешь? — спросил я, глядя на Маскову. Она лишь пожала плечами. — Ладно, тогда скажу я. Ещё до наступления Апокалипсиса я знал, что вскоре отправлюсь сюда. Знал, что рано или поздно я сломаюсь настолько, что не смогу сопротивляться своему желанию исчезнуть в Мотеле Отчаяния. Я забронировал здесь номер очень давно, ожидая подходящего момента, чтобы со всем покончить. Вместо того, чтобы работать над очередной книгой, я занимался написанием своих финальных строк, которые планировал отправить в издательство после своего исчезновения с разрешением делать что угодно: публиковать, мистифицировать, уничтожить, как хотите. Превратите моё исчезновение в контент для фанатов или снимите грустный документальный фильм: мол, куда пропал самый перспективный писатель нашего времени? Почему он решил оставить нас? Ведь у него было всё: деньги, слава, аудитория. Карьера шла в гору, шампанское и кокаин лились рекой, накрывали с головой. Делайте, что хотите, наживайтесь на моём отъезде, если вам так станет легче порвать рабский контракт. Я более не желал оставаться частью этого мира. Раньше у меня были друзья, которые могли остановить меня и помочь. Но теперь их нет — часть умерла в пламени Апокалипсиса, часть испарилась, стоило мне стать известным. Я их сам потерял, потому что идиот. Они были лучшими людьми на свете, а я всё уничтожил, поскольку… зашёл слишком далеко. Я не знаю, откуда во мне остались силы вообще делать хоть что-то в те последние три месяца, когда с каждым днём я чувствовал себя всё хуже, теряя волю и желание существовать. Я имею в виду, мне даже повезло, у меня была аудитория, были люди, которым я почему-то интересен как автор, они слушали меня и ждали триумфального возвращения с очередной книгой про смерть подростков. А я уже просто не знал, что мне дают все те достижения, из-за которых другие люди боятся меня, завидуют или считают чем-то странным и не от мира сего. Я старался быть нормальным, всегда просил о простых вещах, никогда не хотел ничего свыше этого. Но что-то во мне, видимо, не поддаётся осмыслению, что-то отпугивает от меня людей. Наверное, они видят мою истинную, гнилую суть. В конце концов я действительно стал лучше, но построил клетку образа, в которой все смотрят на меня как на что-то недостижимое или причудливое. И вот теперь я здесь, сижу в Мотеле Отчаяния, куда сам себя загнал после стольких лет бесконечных утрат и охоты за призраками. Теперь уж точно в мире не осталось ничего стоящего моего внимания. Хотите знать, почему я здесь, почему просто не сбегу, почему играю по правилам в роли настоящего детектива? На самом деле я просто понятия не имею, что делать дальше, куда двигаться и как продолжать становиться лучше, хоть и, казалось бы, у меня есть всё необходимое, кроме любви к самому себе и времени. С одной стороны — бездна Апокалипсиса, гарантированная смерть, забвение, в котором растворились все те, кто мог мне помочь. С другой стороны — пугающая Неизвестность, бесконечные мили в Никуда, где ничего нет, никто тебя не ждёт, где всё придётся начинать заново. А может, с той, другой стороны тоже движется стена Апокалипсиса, кто знает? Может быть, мы ошиблись и просто ещё не поняли, что живём в капкане? Я не знаю, не знаю, что думать и что делать, поэтому и сижу здесь, оттягиваю момент принятия решения, забивая себе голову всякой ерундой. Для меня убийство Огледало — всего лишь развлечение, забава, которая позволяет отвлечься от происходящего и заслужить немного уважения со стороны других людей. Чистейший, хладнокровный эгоизм, ничего более. Боже, как же я боюсь принимать решение! Как же я хочу захлебнуться своим равнодушием и наконец получить то, что заслужил. Раньше я был кем-то благодаря окружающим меня людям. А теперь я, видимо, застрял в лимбе вместе с тобой, сыплю откровениями, но это вообще ничем не отличается от моих писательских работ. Я буквально пишу очередной рассказ прям на ходу. Зачем? Чтобы думать теперь об этом ночью и винить себя?