Рассохшиеся деревянные ступеньки тяжело заскрипели под весом двух человек. «Один, два, три…», – зачем-то считал Григорий, раздумывая, на какой границе запара, и как она связана с плитой в десятом номере придорожного мотеля? После семнадцати прыгающий луч фонаря упёрся в стену. Администратор свернул направо – в коридор, по всей длине которого, напротив глухо занавешенных шторами окон, выстроился десяток неприметных, сливающихся с обоями дверей, в верхней части с узкими стеклянными окошками каждая.
«Всё равно, что в больничных палатах», – вспомнил Гриша, как в четвёртом классе слёг с воспалением лёгких. В детском отделении районной больницы точно такие же окна в дверях находились – проходя мимо, дежурные медсестры и санитарки привычно заглядывали в комнату в поисках малолетних нарушителей больничной дисциплины. «А здесь они зачем? Неужели сотрудники мотеля следят за постояльцами?» – не нашлось у него другого объяснения.
Первая дверь на втором этаже была открыта настежь. Администратор остановился. Бледнеющий свет фонаря пробежал по странной, треугольной формы, комнате, выхватив из темноты стоящую по углам мебель. В левом углу находился круглый полированный стол на резных деревянных ножках с громоздкой вазой скрученных от возраста листьев папоротника посередине. В следующем – высокий стул со спинкой и подлокотниками, в дермантиновой, или, возможно, даже в кожаной, заношенной до дыр обивке. В третьем углу стояло гинекологическое кресло, накрытое плотной клеенкой бледно-зелёного цвета. Пространство в центре комнаты занимала тучная женщина, одетая в не первой свежести белый короткий халат с большими желтыми пуговицами, застегнутыми через одну.
«Перегородка слишком лёгкая, здесь должна быть потайная дверь, – мелькнуло у Гриши в голове, основанное на многолетнем инженерном опыте. – Интересно, что за ней?»
Он с удивлением заметил, как хозяйка кабинета, равнодушно скользнула по нему взглядом, и тут же, будто кролик на удава, сосредоточенно уставилась на Харона, заглядывая ему прямо в рот.
– Знакомьтесь – Деметра, – представил администратор даму. – Точнее, Деметра Петровна.
– Для вас – просто Метра, или Церера, – стыдливо опустила женщина глаза.
«Ого! Собственной персоной богиня плодородия! Они что, издеваются? – уже откровенно возмущался Григорий. – За кого они меня держат?! Харон, Деметра, Церера, а я тогда кто – прокуратор или Наполеон? Может, я в дурку попал, а не в гостиницу? Может, это сговор какой-то, или где-то снимают кино?» – расшифровал он папоротник в вазе, как пропуск в царство мёртвых – только золотая ветвь, сорванная в роще Персефоны*, дочери Деметры и Зевса, открывает живому человеку путь в царство смерти.
– Если вопрос какой, или ещё чего, или просто так, чтобы поговорить, не стесняйтесь, обращайтесь, всё решим, – раздалось приглушенной скороговоркой.
«Какие вопросы? К кому? К этой клуше? К этой жалкой пародии на богиню плодородия?» – не переставал удивляться Григорий. Видимо, догадавшись о раздражении гостя, мужчина снисходительно пожал плечами и благодушно разъяснил:
– Ну, может, постричься надо, или побриться, или… того… Что там сейчас актуально, Деметра Петровна? – Харон вопрошающе посмотрел на женщину, но та даже глазом не моргнула, продолжая беззвучно повторять за ним каждое слово. Со стороны казалось, будто она дурачится, или, что мало вероятно, насмехается.
– Или тест на ковид пройти, – вспомнил, наконец, мужчина «актуальное».
Колыхая пышным бюстом и хитро улыбаясь, Деметра согласно кивнула головой. Полы её халата при этом напряглись, а пуговицы затрещали, будто вот-вот отвалятся.
«Зачем мне тест на ковид? Да и стричься ночью, у незнакомого человека – верх глупости», – подумал Григорий, незаметно привыкая к своему молчанию, и на всякий случай отодвинулся от женщины подальше.
– Ну, коли что, будете знать. Тем более, если тест окажется положительным, по желанию можем предложить вам лечение. Совершенно бесплатно, – уточнил служащий мотеля и, вспомнив, наконец, о своих прямых обязанностях, поднял вверх фонарь. – Не отставайте, – кивнул он Грише головой, приглашая идти за собой.
Тринадцатый номер оказался в самом конце коридора, как раз напротив электрощитка. Пара секунд – и потребность в фонаре исчезла, правда, светлее не намного стало: что в комнате, что в коридоре, в редкие потолочные светильники были вкручены дешёвые тусклые лампы накаливания. Как и плюшевые шторы, давно немытые круглые плафоны удачно вписывались в убогое гостиничное убранство.