— Да нет. Знакомый там один. Вместе в институт поступили. Приезжий, — без особенной натуги соврал я, сообразив, что Настя вряд ли желает встречи с матушкой.
Больше всего я боялся сейчас, что Настя запоет. А она могла. От избытка чувств, от полноты ощущений. Еще бы — все, как в романе: явился рыцарь, вырвал из рук мерзких насильников, придал жизни смысл и цель. А что нам-то, несчастным, делать?..
Настя запела. Поджав губы и выпучив глаза, я уставился в зеркало.
— Это где? — удивилась матушка, выйдя из гостиной в прихожую. — В телевизоре или в ванной?
— В телевизоре, — еще раз соврал я, загородив вход в мою комнату.
— Смотри у меня! — игриво погрозила мама. — А мне показалось, что в ванной. Все вы нынче ранние и ушлые.
Она вышла. Оставаться в прихожей и дальше становилось неудобным. Наверно, Настя отрекомендовала меня Николаю нормальным образом, а я показываю себя неотесанной букой. Я заставил себя вернуться в комнату.
На экране телевизора дрожала и кривилась нечеткая таблица настройки. Цвет тоже оставлял желать лучшего. Но это уже было кое-что. Николай длинной отверткой подкручивал что-то в гетеродине, одновременно трогая левой рукой ручки на задней панели, и изображение начало принимать более устойчивое положение.
— Когда экран светит, но изображения нет — это всегда или в гетеродине или в антенне, — пояснил Николай. — Ты не заметил, как отпаялась антенна.
— Мать честная! — пробормотал я. — А я половину блоков прощупал.
— Бывает, — усмехнулся Николай. — Ты Достоевского любишь?
Поворот был такой неожиданный, что я не сразу сообразил, как на него отреагировать.
— Я специально в ленинградский вуз поступил, чтобы исходить все улицы, по которым ходили герои Достоевского, — сказал Николай. — Мне показали уже каморку Раскольникова. А вчера мы с Настей разыскали то место, на котором застрелился Свидригайлов. Это недалеко от твоего дома. Настя говорила, что ты досконально знаешь Ленинград.
Он так и выразился — досконально, и это взбесило меня не знаю как. Я представил себе, как бродили они вдвоем по городу…
— А что она тебе еще говорила? — криво усмехнулся я. — Чего это ты так разоткровенничался?..
— Настя говорит, что ты не барахольщик, — долбил он свое. — Знаешь, чем твоя сестренка поразила меня?
Я был почти взбешен. Что это, в самом деле, он о себе вообразил! Думает, ему хорошо, так и все остальные должны блеять от радости.
Пятнадцать минут прошли. Я отправился стучать Насте, но она уже приводила себя в порядок перед зеркалом в прихожей.
— Мама прислала телеграфом деньги, — сообщила она. — Сегодня я уезжаю.
— А что мне делать с джинсами? — спросил я. — Ты за ними пришла?
— Верни их Бориске, — отозвалась Настя. — А еще лучше — тете Наде. Может, у нее счастья прибавится.
— Настя, а кто такая Нюрка Лушичева? — спросил я.
— Нюрка? — Настя нахмурилась, припоминая. — Фамилия знакомая!.. Так это же тетя Нюра! Сейчас у нее другая фамилия — замуж вышла. А что?
— Дядя Коля на ней жениться хотел.
— Правда-а! — всплеснула руками Настя. — Ой, вот бы хорошо-то! Мне так жалко дядю Николая… А почему не женился?.. Голову на отсечение даю, что тут не обошлось дело без тети Нади и тети Гали…
— Не обошлось, — подтвердил я.
Настя еще раз прошлась по своим волосам массажной расческой.
— Ну, нам пора, — сказала она. — Коля, пошли!
Это ее «Коля, пошли!» резануло меня по живому. Они вышли. А я стал бегать от окна, выходившего на Большую Пушкарскую, до окна, глядевшего во двор. Они вышли на Пушкарскую, перешли ее и улицей Олега Кошевого направились в сторону зоопарка. Николай шагал уверенно, и Настя хорошо смотрелась с ним рядом, только шагала еще более легко и раскованно, с обаятельным кокетством красивого и счастливого человека.
В назначенный час явились тетя Надя и дядя Алексей. Тетя Надя была красива, возбуждена и вкрадчива как кошка, выслеживающая добычу. Дядя Алексей молча прошел в мою комнату и крепко пожал мне руку. Затем, кивнув на работающий телевизор, заметил, что не ожидал от меня такого, и, оглянувшись, выудил из внутреннего кармана пиджака плоскую, как фляга, бутылку коньяка. Отхлебнув из нее пару раз, дядя Алексей спрятал бутылку между книгами в моем шкафу и перешел в гостиную. Я включил динамик, проверяя, работает ли спрятанный там микрофон. Затем выключил. Еще не время задействовать домашнему ЦРУ — может войти кто-нибудь, сделать ненужные мне разоблачения.