Важно то, что метод количественной оценки силы индивидуального мотива применим к продуктам коллективного творчества и поэтому делает возможным проведение различных исторических и перекрестных исследований влияния уровней мотивационной идеологии на поведение страны или групп людей внутри нее. Разные сегменты общества читают разную литературу, что дает возможность, закодировав популярную в каждом сегменте литературу, оценить мотивационные уровни последних. Например, будут ли уровни мотивации, которые были определены по мужским и женским журналам в 1957 и в 1976 гг., параллельны средним уровням силы мотива среди мужчин и женщин, определенным в то же самое время на основании обсчета индивидуальных протоколов, полученных в результате общенационального опроса общественного мнения? Прогнозирует ли мотивационное содержание песен, популярных у разных поколений американцев, на что представители данного поколения станут тратить свои деньги, сколько в среднем детей у них будет или насколько они будут подвержены тем или иным болезням? Возможности подобного анализа представляются едва ли не беспредельными. Благодаря психологии историки и социологи получили новый инструмент, позволяющий количественно оценить мотивационные уровни в далеком прошлом или в разных сегментах современного общества, который может быть использован для интерпретации происходящего в стране во многом точно так же, как социологи использовали для объяснения социального развития экономическую статистику, когда она стала доступной им.
Мотивы есть результат научения, хотя они и основаны на природных стимулах, имеющих врожденный компонент. Если это так, то какое обучение или научение способствует их развитию? Некоторые свидетельства указывают на важность повышенного внимания к определенного рода действиям ребенка в раннем детстве или, как в случае с мотивацией достижений, в более старшем возрасте. В этом случае развитие мотива достижений облегчается, если родители ставят перед ребенком определенные цели, устанавливая для него достаточно высокую планку, а отец не слишком пристально следит за его усилиями, направленными на их достижение.
Такая точка зрения поднимает два следующих вопроса. Если родители на самом деле развивают мотивы или бессознательно обучают им собственным примером, почему одни родители ведут себя именно так, а другие — нет? На этот вопрос ни в коем случае нельзя дать однозначный ответ, но создается впечатление, что он включает специфический опыт, приобретенный родителями в качестве представителей национального меньшинства или реформаторов и вооруживший их такой идеологией, которая заставляет уделять одному аспекту воспитания ребенка более пристальное внимание, чем другим. Однако эта связь тем не менее не очевидна и не проста. Родители могут настаивать на том, чтобы с самого раннего возраста ребенок хорошо выполнял все задания, потому что хотят, чтобы у него был мотив достижений, но это не значит, что, став взрослым, этот ребенок автоматически будет иметь ярко выраженную потребность в достижениях. Может показаться, что обучение ребенка важным бытовым действиям не имеет никакого отношения к достижениям и включает прием пищи по часам и жесткие требования к соблюдению правил личной гигиены. Если это так, если развитие мотива зависит от таких случайностей, как приверженность отца реформистской идеологии или недоступность памперсов, что делает суровое обучение определенным правилам более желательным, зачем полагаться на волю случая? Почему не обучать мотивам напрямую? И можно ли научить мотивам?
Теме мотивации в процессе обучения придавалось большое значение. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что в большинстве случаев немецкие психологи обращали основное внимание на когнитивные аспекты мотивации достижений, учили студентов ставить перед собой достижимые цели и приписывать неудачи отсутствию усилий, с тем чтобы сформировать у них уверенность в себе или ту переменную в уравнении, прогнозирующем результаты действий, которая отражает воспринимаемую вероятность успеха. Они не включали количественную оценку потребности в достижениях с помощью ассоциативного мышления в качестве компонента обучения. Отчасти это объясняется их желанием зарезервировать такую возможность, чтобы определить, действительно ли увеличилась сила мотива, а отчасти — тем, что в классной комнате когнитивные аспекты изменения поведения прививаются легче. Вообще они обнаружили существенные изменения тех когнитивных переменных, на которые они старались повлиять, а иногда им удавалось добиться и усиления мотива достижения. Однако долгосрочные эффекты мотивационного тренинга учащихся редко были значительными, и исследователи объясняли это тем, что школа не предоставляет возможностей для надлежащей тренировки мотива достижений.