Мать вашу. Я знаю зачем: он собирается осмотреть рану на бедре Риза и убедиться, что все в порядке.
Жаль, он не может зашить Дэйну рот.
Мы стоим у кровати Риза, когда доктор задирает его больничный халат, чтобы проверить швы. Как бы мне ни хотелось посмотреть куда-нибудь еще, кроме внутренней поверхности бедра Риза Дэйна, меня сильно интригует его мускулистое тело и замысловатая татуировка.
– Мисс Кинкейд, вы могли бы помочь, а не просто глазеть на пациента, – усмехается доктор Липшиц.
– Простите, доктор, хотите, чтобы я сделала что-то конкретное? Мои способности по чтению мыслей сегодня не работают.
Риз ухмыляется, а доктор Липшиц вперивается в меня взглядом. Он последний врач в этой больнице, чьим врагом я хотела бы быть, но Риз уже пробудил мою раздражительность.
– Я бы хотел, чтобы вы выполняли свою работу и помогали мне, а не вели себя как развратный подросток, – хамит он, и я почти теряю самообладание. Но прежде, чем успеваю огрызнуться, вмешивается Риз:
– Попридержите язык, док. Так с женщинами не разговаривают. – его глаза становятся зловеще темными. Мы оба пялимся на него – я в шоке, а доктор Липшиц в бешенстве.
– Мистер Дэйн, советую вам избегать того, что находится за пределами вашего понимания. Я ежедневно здесь работаю, в отличие от вас. Некомпетентность бесит.
Доктор Липшиц оскорбляет меня и Риза в одном предложении.
– Теперь послушайте меня, доктор... – Риз смотрит на свой халат, – Говнипшиц. Еще раз войдете в эту палату и проявите неуважение ко мне или к медсестре, как сейчас, то я преподам вам практический урок врачебного поведения. – Риз пытается встать с кровати и схватить доктора Липшица.
– Мистер Дэйн, – пытаюсь уложить его обратно, но он словно гребаный кирпичный дом, и мои усилия почти напрасны: его не остановить.
– А теперь убирайся отсюда, пока я не уволил твою высокомерную задницу! – злобно рычит Риз. Доктор Липшиц испуганно отшатывается.
Стою между пациентом и доктором, оба вышли из себя по разным причинам. Чувствую под пальцами учащенное сердцебиение Риза.
– Пожалуйста, успокойся, – серьезно шепчу я. – Никому не пойдет на пользу, если ситуация обострится.
Удивительно, но бешеный питбуль, в которого превратился мой пациент, отступает.
– Послушай безмозглую медсестру, – раздраженно тянет отвороты своего халата доктор-идиот. Мы с Ризом озадаченно на него смотрим. – Это значит глупую, – фыркает Липшиц. – Купи словарь.
С этими словами он поворачивается и выходит из палаты.
– Я спасаю тебе жизнь, а ты пытаешься лишить меня работы? – поникаю я.
– Лишить работы? Этот мужик – мудила. Ты должна поблагодарить меня за защиту.
– Я не нуждаюсь в твоей защите. Я просто его игнорирую. Как и все мы. Он засранец, но отлично справляется со своими обязанностями. Если ты не заметил, мы не в центре мегаполиса, хороших врачей здесь трудно найти.
– Значит, позволяешь ему унижать себя? – с отвращением интересуется Риз.
– Люди, обладающие властью, должны понимать подобное, – бросаю на него обвиняющий взгляд.
– Я никогда не унижал тебя, – оскорбленно возражает он.
– Нет, ты просто неблагодарный засранец. А теперь, если позволишь, мне нужно перехватить жалобу Липшица руководству. Если что-нибудь понадобится, жми на кнопку.
Пулей вылетаю из палаты.
Пипец.
* * *
Едва успеваю добраться до кабинета главврача, как Дэв хватает меня за плечо.
– В чем дело, гонщица? – он чувствует мое беспокойство.
– В твоем брате, – закипаю я.
– Риз? Какие от него могут быть неприятности? Он прикован к койке.
– Какие? Например, ссора в палате с доктором Липшицем.
– Из-за чего? – хватка Дэва на моем плече становится крепче.
– Дэвид вел себя как обычно.
Это почти все, что я могу рассказать, но Дэв понимает.
– И Ризу не понравилось? – спрашивает он.
– Нет. Ни капельки. Думаю, будь он в состоянии встать, доктору Липшицу понадобился бы врач.
– Даже целая хирургическая бригада, – вздыхает он, притягивая меня ближе. Мой пульс начинает учащаться. Мы стоим слишком близко, слишком интимно для рабочей обстановки, но я не могу заставить себя отстраниться. – Ладно, я поговорю с ним. С ними обоими.
– Это нужно сделать быстро. Не хочу, чтобы в моем личном деле красовался выговор, – подчеркиваю я неотложность дела.
– Никто не хочет. Я все улажу. Обещаю, – голос Дэва звучит словно соблазнительное утешение.
Я тяжело выдыхаю.
– Спасибо тебе.