– Будто меня только что сбила машина.
– Я серьезно, – смотрю на брата суровым взглядом.
– Немного болит, – признается он.
– Где?
– Нога и плечо.
– А в груди? – прищуриваю глаза.
– Нет, там нет, – ворчит Риз.
– Прекрасно. Это я и хотел услышать.
– Где мои вещи? – напряженно спрашивает брат.
– Расслабься, твой драгоценный рюкзак цел и невредим, – бля, эта хреновая штука выглядит, как защитный панцирь. – Но не могу сказать того же о твоей одежде.
– Плевать на одежду. Рюкзак самое важное, – Риз немного успокаивается. – Сколько мне здесь лежать? – бросает он вдогонку.
Теперь моя очередь ворчать.
– Ты сломал обе кости на ноге. И выбыл на весь оставшийся сезон, чувак.
– Что? – чуть ли не выпрыгивает из постели Риз. – И ничего нельзя сделать, чтобы ускорить процесс заживления? Инъекции кортизона? Гидротерапия?
Я быстро качаю головой.
– Это не просто порванная мышца. Думаю, ты это понимаешь. Очень маловероятно, что ты будешь участвовать в гонках в ближайшее время, – сообщаю я плохие новости.
Риз бьет кулаком по матрасу. Знаю, для него губительно слышать такое. С тех пор, как я себя помню, гонки – это вся его жизнь. Он будто дышит ими, и в этом году Риз снова был бесспорным кандидатом на призовое место. Чтобы защитить свой титул Гран-При. Победа – вот что движет им.
– Поправишься и в следующем году вернешься с новыми силами, – утешительно кладу руку ему на плечо.
Риз источает гнев каждой клеточкой своего тела. Будь он в состоянии встать, то он бы мне вмазал. И я бы ему это позволил.
– Хочу послушать мнение другого врача. Что, мать твою, ты вообще знаешь? Ты кардиолог, – набрасывается он, размахивая рукой.
– Забыл, что моей первой специализацией была спортивная медицина? Я уже видел такие травмы. И знаю, сколько времени занимает процесс выздоровления, – раздраженно отвечаю я.
Риз негодует, борясь с бурей эмоций.
– Я устрою тебя в отдельной палате. Немного тишины, покоя и отдыха пойдут тебе на пользу.
– Не хочу тишины и покоя. Я охренеть как хочу побыстрее отсюда выбраться, – Риз рвет на себе волосы обеими руками.
– Понимаю. Но сейчас не вариант, – сочувственно вздыхаю я.
Риз издает звук, словно недовольный кот. Это его просто убивает.
– Хочешь, побуду здесь немного? Составлю тебе компанию?
– Нет, я в порядке, – Риз раздраженно отворачивается.
Для всемирно известного мотогонщика, лидера сообщества Гран-При, он иногда ведет себя как надутый ребенок. На этот раз я оставлю все как есть. Ведь его победа в сезоне растаяла, как дым.
* * *
– Почему ты никогда не говорил, что у тебя есть брат? Брат-близнец, – нападает Кайла, едва я выхожу из палаты. Девушка стоит, прислонившись к стене, очевидно, ожидая меня.
– Эта тема никогда не поднималась, – пожимаю я плечами.
– Чушь собачья. Ты в курсе, что у меня нет братьев и сестер. Знаешь, что моя тетя детектив, а родители в разводе.
Она меня подловила.
– Понятия не имею, почему никогда об этом не рассказывал.
– Разве вы не близки? – продолжает она свои расспросы.
– Близки. Просто... мы разные.
– Я заметила, – Кайла отталкивается от стены. Она очаровательна в своих ярко-розовых «найках» и с растрепанным пучком на голове.
– Почему ты все еще здесь? – любопытствую я в ответ. – Ждешь меня?
– Жду, когда меня подвезут, – честно отвечает она. – Мне пришлось бросить джип на обочине, чтобы спасти задницу твоего брата.
– Могу подвезти, если нужно, – я подхожу к ней ближе. – Может, помогу тебе привести себя в порядок. Сниму с тебя эту грязную одежду, – и дергаю за подол ее униформы.
Кайла кокетливо качает головой.
– Скоро приедет моя тетя. Она обязательно услышит о том, что случилось. Я предупредила, что завтра сюда приедут из участка, взять показания у твоего брата. А сама тетя допросит меня.
– Уверена? – настаиваю я.
– Уверена, – Кайла неуклонно смотрит мне прямо в глаза.
Когда-нибудь я пробью эту броню, но сегодня оставлю ее в покое.
Вдруг кто-то откашливается у меня за спиной. Я оглядываюсь и вижу важную Сэм, суровую тетю Кайлы. Она постаревшая версия Кайлы – темно-каштановые волосы собраны в тугой пучок, а в больших карих глазах сверкают золотые крапинки. Тот факт, что у нее есть ствол, делает ее в десять раз аппетитнее.
– Если вы не прекратите, доктор Дэйн, буду вынуждена надеть на вас наручники.
Улыбаюсь. Я говорил, что у нее плохое чувство юмора?
– Мои извинения, детектив Кинкейд. Знаю, как вы защищаете свою племянницу, я просто присматривал за ней.