— О, дева неразумная, — воскликнул торжественно Зодиак Мозговорот, своих манипуляций в трусах воздымленных не прекращая, — я открою тебе чертоги мудрости древнейшей и великой. Тайны гностиков познаешь ты отныне и во веки веков. Мы будем Богу милы, и миловаться божественно так же!!!
И вдруг заговорил на каком-то не очень понятном славянском наречии. Да не просто заговорил, а какие-то заклинания зашаманил просто-напросто. И при том значительно энергичнее лысого погнал в трусах. Туда-сюда, туда-сюда, аж скрипит, как палуба фрегата под адмиралом Нельсоном.
— Что же это, что же это, объясните быстро мне, ибо истекает из меня молоко страсти и сок нежности, — простонала охуевшая девственница.
— И богу будем мы с тобой милы на манер болгарских богомилов, — пояснил ей Зед-сексуальный маг и повелитель похоти, — но прежде надо заказать ингридиентов сакральных.
И величественно свободной рукой подхватил трубочку телефонную и рявкнул распорядительно:
— Шампанского и вазелину, срочно.
— Так объясните мне все, я же как положено малолетним девсвенницам любопытна, аж жуть!!! — а глазки горят-горят.
— Богомилы — то величайшая ересь болгарская, появилась в начале второго тысячелетия нашей эры, познали они таинства божественных совокуплений, таинство шара с одной спиной, которое в научном просторечии именуется анальным сексом, — и треснули трусы Зеда по швам, и воскликнул он уже совсем нетерпеливо. — О где же задница твоя, дитя мое?
— Ох, ох, а вазелин-то, вазелин-то, подождать бы, ох, ой, ах!!! Хо-ха-ох!!!
Да, без вазелина, оно с треском получается, но что ж поделать, страсть не могла больше ждать. Боги жаждут, как говорят возвышенные философы!!!
ЗАЕЗД № 24 НУ И ФРУКТИК!!!
— Гребаный случай, ебаный по голове, мудовый свет, темно как у негра в жоп-п-пе, — продирая глаза простонал Билл, король пердунов, Драммонд ранним утром следующего дня. Не просто ранним утром, а ни свет ни заря можно сказать. Столь эмоциональную тираду он произнес, выглянув в окно, которое вполне можно было заменить черной школьной доской, так там было темно.
— Да и на негра в такой темноте положено охотиться, — ответил ему с кровати по соседству мудрейший из мудрых Зодиак Мозговорот, — а сколько времени, собственно говоря? — и сам же ответил на свой вопрос. — А, в общем, неважно, время всегда работает на нас.
Зед проверил свое оружие. Смит-Вессоны, коробочка патронов, что еще нужно джентльмену ранним утром? В принципе, ничего более…
— Ох, джентльмены, который час? — спросила их Франсинка, спавшая в одной кровати с великим Зедом, попкой кверху, естественно, ее анус требовал продолжительной релаксации после вчерашних утех.
— Еще рано, спи, дорогая подруга, если ты, конечно, не задумала кого-то убить — в таком случае время самое подходящее, — глубокомысленно и мудро ответил девушке Зодиак Мозговорот.
— Нет, я никого не хочу убивать, — сквозь сон ответила малолетняя посвященная в гностические тайны анальных инициаций, — никого не хочу я убивать, по крайней мере, пока моя попка не привыкнет к своему новому богомильскому качеству.
— Ну и хорошо, поспи, детка, — сказав это, Зед поцеловал девочку в лобик, было нечто отеческое в такой нежности. Ну и понятно, ведь он, великий и сексуальный, ее, трепетную и нежную, ввел в чертоги богомильских ритуалов. Ну да ладно — это все телячьи нежности, а у друзей важное дело. Они идут и Джеймс Бонд в гробу виртуальном от зависти переворачивается. Ибо братва грозна и ужасна, стремится вперед.
Под сухим дубом в темном лесу обнаружили они своих мерзких врагов.
Зодиак Мозговорот, Билл Драммонд, король пердунов, Гимпо Гимпович, Джонни-Грустняк и Бобби Соккет попрали пятами своими их грязные Харлейчики.
Набухавшись до осатанения два несчастных осколка счастья дрыхли, обсыпанные пустыми батлами из-под фуфлыжной текилы. А Гомез Гитлер обнимал резиновую куклу, с вагиной из мексиканского каучука. Гнусное и жалкое зрелище, братья и сестры, весьма…
— Взгляните на останки былой удали, пьют фуфло, спят в лесном дерьме, — процедил сквозь зубы Джонни-Грустняк. Но пора уже было приступать.
— Вставай-поднимайся, черная гнида, — прошипел Джонни-Грустняк на ухо фашистскому ниггеру
— А-а-ах, — встрепенулся в ужасе Стаггерли, чьи нервы немножко поистрепались за последнее время, — чего, что, — он, пока что, абсолютно не догонял, что происходит.