Выбрать главу

  - Никуда они не исчезли, глупая. Я же тебе уже говорил об этом. И сбоев никаких нет, и сосед, и Гуля, кто бы они ни были - просто не знают друг друга. Ничего не опасно, наоборот, все хорошо и будет еще лучше. Я так и говорю, а ты не слышишь - у меня все получилось! Увидишь Августа, и ему скажи - все получилось!

  - Как пройти через границу? Я сделала это, только не помню. Почему я попадаю сюда? Как я могу снова вас найти, если мне будет нужно? Дайте хоть один внятный ответ, который я смогу понять, а не эти зашифрованные объяснения!

  - Докажи, что можешь!

  - Вы опять?

  - Докажи, что можешь отсюда выйти в настоящем Сольцбурга. Ну? Ведь ты не случайная Ирис Шелест, ты время, которое только-только столкнулось с судьбой.

  - Юль, пожалуйста, яснее!

  - Ты слушаешь, но не слышишь! - Разозлился тот. - Ты еще слишком мало пробовала. Уходи. Сосредоточься у двери и сделай попытку выйти там, где ты хочешь и тогда, когда ты хочешь. Уходи. А как насмотришься, как наешься, как станешь понимать больше, чем сейчас, так и возвращайся. Вместе пойдем к источнику! Вместе, всех заберем! И поторопись, а то кораблик причаливает. Иди, Шелест, иди...

  - Почему вы зовете меня по фамилии?..

  - Вон!

  Юль Рявкнул так грозно и громко, что я кинулась к проему - обратно в комнату с витражом, а уже из нее к двери. Едва удержала в руках свою драгоценную ношу, - коробку. А как выйти? Взять, открыть, и шагнуть в поток или неизвестность? В голове каша, сердце скачет, одна только мысль бьется - я ношу фамилию Юргена! Шелест, Шелест, Шелест... ласкает слух, звучит так, что обмирает все внутри от предчувствия хорошего и светлого. Как будто еще чуть-чуть и к душе прикоснется сама судьба. Счастливая, взаимная и истинная.

  - Галерея у детского театра... галерея у детского театра.

  Закрыв глаза, сосредоточилась и попыталась ощутить себя в этой точке. Так получалось представить, когда нужно было быстро определить свое место в городе и зацепить памятью ближайший ход на карте. В каком часу я приехала в общежитие? Сколько времени успело пройти здесь? Какие сумерки на улице? Сколько людей может быть рядом? Чем пахнет воздух снаружи? Силой воли отодвинула все волнующее, вообразила себя уже там, на месте, с холодом, запахами, звуками и земле под ногами. И...

  Вышла из двери закрытой на бесконечный ремонт пристройки. Маленькая зала с витринными окнами, - здесь когда-то давно выставлялись бесплатно художники города. А потом все, закрыли, денег бюджетных нет, двух человек-смотрителей сократили с должности.

  Я едва шагнула со ступеней, едва обрадовалась, что у меня все получилось, как сильный и резкий импульс толкнул в живот. Вызов! Назад! К человеку!

  Городская Фея

  Я стояла посреди детской, прижимая одной рукой коробку к боку, а другой удерживая округлившуюся от маленького чайника сумку. Стояла и смотрела на мальчика, который полусидел на кровати и во все глаза смотрел на меня, забыв даже о том, что секунду назад плакал. Под носом мокро, все щеки красные и в дорожках слез, ресницы склеились от влаги. Всхлипывал, нервно дрогнул плечиками - но не испугался. Не захныкал сильнее, не закричал, а, наоборот - весь затих и задышал ровнее.

  В те несколько секунд погружения в его жизнь, заставили сжаться сердце от боли и ярости одновременно за судьбу мальчишки и меркантильность его родителей. Все мое, такое яркое до момента вызова, ушло на задний план. Я на службе, я пограничница, и нет ничего важнее, чем взять и сказать:

  - Привет, Сержик. Я поймала твой самолетик.

  - Мама сей-час...

  - Она меня не заметит даже. Я ведь городская фея и меня может увидеть только тот, кто верит в волшебство.

  Сергиус Хольт, девятилетний мальчишка, четвертый сын в семье. Отец работал на мебельной фабрике, обтягивал диваны и кресла, мать была домохозяйкой, и бедное хозяйство держалось на небольшой зарплате и пособии по инвалидности старшего ребенка. Первенец у супругов родился больным - глухим, полуслепым и умственно отсталым. Второго отправили учиться в интернат, третьего сплавили бабушке, а младший - Сержик, стал надеждой на будущее всех Хольтов.

  - Нога болит?

  Он закивал. Задрал одеяло, утер краем лицо и испуганно покосился на дверь - там шум и шаги, опасно приблизившиеся к детской. Мальчик не совсем верил, что видение не исчезнет от громких звуков и вторжения. Волшебство - это тихое, легкое, солнечное - как пыльца с цветка.

  Я шагнула к кровати и присела на край. Коробку поставила на пол. Сняла перчатки и взяла ребенка за руку:

  - Ну, рассказывай. Что мне нужно передать твоему другу?

  - Пусть придет...

  Восходящая звездочка детского футбола. Гранты, поездки, перспективы профессионального игрока, лига страны, гонорары, безбедное будущее - у родителей кружилась голова от понимания, что наконец-то они вытащили свой лотерейный билет, родив такого талантливого сына. С пяти лет гонял мяч, дважды ездил за границу на школьные межнациональные матчи. А весной сломал руку. Не страшно вроде. Но потом еще перелом. А летом стал жаловаться на боль в бедре. И Сергиус вдруг оказался на больничной койке, - тазобедренный сустав перестал расти, дистрофия хрящевой ткани и еще там что-то... латинское. Можно вылечить, - лекарства, поддержка, упражнения, - будет нормальным взрослым мужчиной, даже без хромоты. Только о спорте забыть. А если сейчас запустить, - станет колясочником. Инвалидом с усохшей ногой, неспособный ходить.

  Мне нужно было самой держаться, чтобы не заплакать, глядя в распахнутые глаза ребенка, увидевшего чудо. Знал бы он, что самая дорога на свете мама и горячо любимый отец выбрали второе. Не искать помощи, а, наоборот, - второе пособие прибавится вместо спортивных гонораров. Ну и что, инвалид - не страшно, зато жив и работать не нужно. Не надо лечить и вытаскивать. Судьба такая.