— Рик.
Псина подняла чумазую морду, коротко тявкнула, и в один прыжок очутилась на краю ямы. Я невольно отшатнулась в сторону, но, взяв себя в руки, поманила собаку.
— Рик, хороший пёсик, пойдём, я тебя вымою. Ты такой грязный.
Словно прислушиваясь к тому, что я говорю, доберман склонил голову набок, а потом послушно приблизился на несколько шагов. Осторожно протянув руку с губкой, я замерла, следя за его реакцией, но пёс стоял неподвижно, словно статуя. Осмелев, я провела губкой по его боку, вновь отклонилась, но Рик не шелохнулся. Тогда я подступила ближе уже гораздо уверенней и стала тереть бока животного с меньшей осторожностью.
Я периодически погружала губку в воду и вновь протирала блестящую чёрную шерсть. Вокруг нас на земле уже образовались маленькие лужицы грязи, зато собака стала почти чистой. Когда я наклонилась к ведру в очередной раз, радуясь, что почти закончила с мытьём, послышался негромкий свист. В тот же миг Рик вдруг метнулся ко мне и опрокинул на спину, встав передними лапами на грудь. Я замерла от страха, не смея шелохнуться, а над головой раздался тихий смех. Тот самый, из-за которого мурашки удовольствия пробегали по телу, даже когда я дико злилась, прямо как сейчас.
— Отдыхаешь, Рози?
Граф подошёл ближе, хлопнул добермана по спине, и псина убрала лапы с моей груди и отскочила в сторону.
— Вы, вы... я испачкалась из-за вас!
— Милая Рози, ты такая неловкая, упала прямо в лужу. — Джаральд откровенно веселился и даже не протянул мне ладонь, чтобы помочь подняться. Когда я выразительно посмотрела на него, он лишь пожал плечами, указывая взглядом на мои руки по локоть в грязи. Я села на земле и встала на ноги без его помощи, оглядев испачканную юбку и чувствуя, как промокло на спине платье. С досады бросила зажатую в ладони губку обратно в ведро и отвернулась от отчима, быстро зашагав к дому. Вдогонку вновь долетел тихий довольный смех.
На составление списка у меня ушло больше времени, чем я рассчитывала. Сперва по привычке просто перечислила старых подруг, но потом стала вспоминать, что кто-то из них уже вышел замуж, и следует включить в список супруга, кто-то находится в положении и не сможет приехать, а одна из девушек даже успела овдоветь, так что скорбящая виконтесса вряд ли имела возможность посетить празднество. С именами подходящих молодых людей было сложнее. Сходу могла назвать только нашего соседа, ну и пару-тройку его друзей. Хотя, учитывая то, что Александр проявлял ко мне симпатию, его друзья вряд ли захотят приударить, а тем более посвататься. Решив, что занесу их в список только ради Катрин, записала все имена плюс титулы и занялась заполнением приглашений.
Когда я закончила с корреспонденцией, голова уже гудела и настало время ужина. Я поднялась из-за стола, разминая затёкшие пальцы, а в дверь негромко постучали.
— Войдите.
Слуга внес в комнату поднос, на котором лежало письмо. Я взяла чистый неподписанный конверт и уже по аромату, исходящему от дорогой бумаги, догадалась об имени адресата.
— Спасибо, Дин, можешь идти.
Когда я развернула письмо, то прочла в нём примерно то, что и ожидала — Джанет приглашала нас с Люси подъехать к ней завтра вечером. Значит, теперь нужно придумать очередную отговорку для мачехи, почему мне срочно понадобилось в Меррингтон. Подойдя к платяному шкафу, я раскрыла створки и стала придирчиво осматривать наряды. Можно было бы отговориться покупкой платья к празднику, но Катрин уже заказала его, выбрав самый модный фасон — без красивого платья не поймаешь выгодного жениха.
Может тогда купить амазонку? Объясню тем, что у зелёной слишком тесный жакет. Он ведь и правда сделался узок. В последнее время у меня наконец-то стала появляться фигура, грудь увеличилась в размере, бёдра округлились. Как говорила Катрин, я из тех, кто поздно расцветает и позже увядает.
Превосходно, это станет отличной отговоркой, мачеха ведь терпеть не может мой мужской наряд.
Обрадовавшись, что нашла хороший предлог, я переоделась к ужину и спустилась в столовую.
Сегодня кроме нас троих никого не было. Наверное, Катрин решила немного отдохнуть после вчерашнего светского раута и потому не пригласила гостей. Джаральд сидел на одном конце стола, а мачеха на другом. Кажется, на соблюдении традиции настоял сам отчим, а Катрин была бы рада сидеть рядом с ним. Мне отвели прежнее место по центру, и сейчас я уткнулась носом в тарелку, то и дело сдерживая порыв, повернуть голову и полюбоваться графом. Как досадно чувствовать, что как бы он надо мной ни насмехался, я не могу избавиться от своего влечения.