Со стоном раскрыла рот шире, разрешая ему втянуть мой язык. Он поиграл им немного, нежно сомкнул вокруг губы, а потом отпустил, отчего я вздохнула разочарованно, а граф в ответ легонько прикусил мою нижнюю губку зубами, но этих прикосновений уже было недостаточно. Я опять хотела ощутить его, и сама позвала, прижимаясь ещё теснее, потеревшись о напряжённо вздымающуюся мужскую грудь. И Джаральд откликнулся, страстно, горячо, как я и желала. Он вторгся в мой рот с такой силой, будто испытывал отчаянную жажду и никак не мог насытиться, властно, с нажимом провёл по спинке моего языка, призывая ответить ему, принять брошенный вызов, заставляя сопротивляться его настойчивости, и когда наши языки сплелись, у меня возникло ощущение, подобное испытанному много лет назад, когда я вдруг вылетела из седла при быстром галопе. Чувство головокружительного падения и дрожь в коленях, дыхание перехватило, и вся кровь прилила к голове обжигающей волной, и разум помутился окончательно.
Я целовалась так страстно, словно в этом была вся моя жизнь. Почти растворившись в нём, чувствуя, как смешалось наше дыхание и без него мне не хватает кислорода, и тело дрожало в лихорадке желания. Я доверилась ему, раскрылась, позволила увлечь себя за грань реальности, устремилась за ним, а он внезапно покинул мой рот, оставляя ноющее ощущение пустоты. Поспешила следом, когда он приглашающе приоткрыл губы, коснулась его рта так, как это делал он. Несмело, а потом уверенней стала ласкать его в ответ, когда он с силой втянул мой язык и больно прикусил его зубами. Ощущение сродни опрокинутому на голову ушату ледяной воды. Вскрикнув, я отшатнулась прочь, больно стукнувшись затылком о дерево, подняла на него ошеломлённый взгляд и натолкнулось на опасный огонёк, ярко-горящий в холодной глубокой синеве.
— Это твоё наказание, мотылёк, чтобы не вздумала больше дразнить меня.
Он выпустил мою талию, отвернулся и неспешно зашагал по дорожке к дому, пока я стояла, вцепившись пальцами в грубую кору, удерживаясь из последних сил, пытаясь не сползти на землю, ощущая, как горят зацелованные до боли губы, как пощипывает язык и рот наполняет солоноватый привкус крови.
ГЛАВА 4. Подарок
Вся последующая неделя пронеслась в череде бесконечных приготовлений. На моё счастье, граф уехал в свой замок (его там ждали какие-то неотложные дела), и я смогла выдохнуть и расслабиться настолько, что даже не так остро, как раньше, реагировала на окрики Катрин.
Один раз ко мне приезжал Александр, но у меня было недостаточно времени, чтобы подольше пообщаться с ним. Мы лишь недолго прогулялись по саду, обсудили новых лошадей, что молодой баронет собирался купить на ближайшем аукционе, поговорили о большой осенней охоте, до которой оставалось ещё полтора месяца, и породистой гончей, чьих щенков Александр не так давно купил у одного из своих друзей. Затем баронет уехал, а я вернулась к своим делам.
С начала следующей недели стали подъезжать родственники. И первыми, кто почтил наш особняк своим присутствием, оказались ненавистные кузины-близнецы. С этими противными девчонками мы не ладили с самого детства. Они были старше меня на три года и уже давно благополучно вышли замуж, однако это нисколько не мешало им продолжать дразнить меня при каждой новой встрече.
Когда мы были маленькими, они частенько подстраивали мне различные каверзы, и им это всегда удавалось, поскольку действовали сёстры заодно, а мне из-за их возмутительных проделок доставалось от мачехи. Я полагала, со временем что-то изменится, однако чем старше близнецы становились, тем более изощрёнными делались их уловки. Даже не знаю, отчего они так не любили меня, но их приезд не сулил ничего хорошего, хотя праздник и был организован в мою честь.
Чинно поприветствовав меня при выходе из экипажа, сёстры принялись благодарить Катрин за приглашение, а потом изъявили желание, чтобы я проводила их в комнаты, так как мы слишком давно не виделись. Попытавшись переложить эту честь на плечи слуг, я получила строгий выговор от мачехи за то, что не проявляю должного радушия к гостям, и с тяжёлым сердцем пошла вслед за кузинами. Мелани и Полин утянули меня в одну из своих спален и быстренько избавились от масок благовоспитанных девиц.