— Какое это имеет значение? Она ведь не последняя. Я намерен ходить на сторону каждый раз, как мне станет скучно.
— Джаральд, как ты можешь? Мы ведь женаты!
— Дорогая, я безмерно счастлив это слышать. Только ты, кажется, забыла, что я не горел желанием жениться. Стоило ли опаивать меня и тащить к алтарю? Ты разыграла маленький спектакль, дабы выйти за меня замуж, а теперь упрекаешь, что не храню супружескую верность?
— Мстишь мне, мстишь, Джаральд? Но зачем так открыто унижать меня? Ты знаешь, почему я так поступила. Ты ведь понимаешь, как сильно я люблю тебя, что я на всё ради тебя готова.
— Дорогая, мне плевать на твои чувства.
— Но ведь до этого нам было хорошо вместе, а сейчас ты нарочно мучаешь меня.
— Катрин, я терпеть не могу сцен. Пытаться разжалобить меня бесполезно. Ну а если хочешь предаться отчаянию, то я не буду мешать.
— Нет, постой. Зачем ты повёз с собой Розалинду сегодня?
— Я желал осмотреть поместье.
— Ты надумал соблазнить девчонку?
— Соблазнить? Малышка просто развлекает меня, она так забавно реагирует на совершенно невинные жесты. Да и зачем мне бесцветный мотылёк, когда вокруг столько ярких бабочек?
Граф рассмеялся, а я прижала руки к груди, в которой вдруг резко заболело.
— Джаральд, перестань насмехаться надо мной. Ведь ты не найдёшь женщины лучше. Только я знаю, как удовлетворить тебя в постели, и знаю все способы, чтобы доставить тебе удовольствие. Я очень хорошо изучила, что и как ты любишь.
— Правда? — граф скептически изогнул бровь, а Катрин вдруг соскользнула с кресла и опустилась рядом с ним на колени.
— Я продемонстрирую тебе это прямо сейчас и докажу, что тебе не нужны другие женщины.
Голос мачехи опустился до шёпота, а пальцы уже расстёгивали ширинку бриджей. На моих глазах Катрин достала член графа и взяла его в рот. Мне стало плохо. Отчим даже позу не изменил, стоял, облокотившись на стол, и смотрел с издевательской усмешкой на коленопреклонённую женщину. Мне хотелось зажать руками уши, чтобы не слышать раздающихся в тишине звуков. Было невероятно стыдно оттого, что я вновь ощутила волну возбуждения, что против воли представила себя на её месте. Как же мучительно и ужасно испытывать подобные чувства. Я почти застонала от осознания собственной порочности и зажала рот руками; в этот миг граф поднял голову. Он увидел меня в прорезях между перилами и — о Господи! — медленно улыбнулся.
Джаральд демонстративно обхватил руками голову мачехи, прикрыл глаза и стал двигать бёдрами навстречу, заталкивая член ещё глубже.
О, боже! — я прижала лицо к коленям, зажала уши крепко-крепко, не смея шевельнуться, почти перестав дышать. Я долго так просидела, до боли стиснув голову ладонями, борясь с собственными чувствами и каждую секунду ожидая услышать окрик мачехи, понявшей, что я явилась свидетельницей её позора.
Я никогда не знала такую Катрин. Помню, как властно она всегда вела себя, как кричала на отца, если что-то приходилось ей не по нраву, как сурово наказывала меня за проступки. Не думала, что когда-нибудь увижу её на коленях у ног мужчины, которого она умоляет о любви и который отвечает ей лишь презрением.
С одной стороны, я не любила мачеху, а с другой, восхищалась её сильным характером, уверенностью в себе, любовалась её красотой. Даже в свои тридцать девять лет она выглядела роскошной и пленительной женщиной, умело скрывая под слоем пудры и крема новые морщинки. Она и своей фигуре уделяла большое внимание, и до сих пор выглядела статной и притягательной.
Свернувшись комочком в своём уголке и отсчитывая про себя минуты, я понимала лишь одно — Катрин не простит мне своего позора, она меня со свету сживёт.
Когда я решилась опустить руки, поняла, что кругом царит тишина. Только тогда раскрыла глаза и убедилась, что в библиотеке пусто. Он увёл её, увёл и не открыл моего присутствия. Слава богу!
Я поднялась на ноги, прислонилась к полкам, чувствуя, как сбегают по спине капельки пота, как покрылся испариной лоб. Это просто выше моих сил, я не могу находиться в такой близи от него, мне нужно уехать куда-то на несколько дней, взять себя в руки. Но куда я могу поехать? Разве только к Люсинде. Подруга по пансиону не раз звала в гости, она будет рада меня видеть. Нужно лишь написать ей письмо и дождаться ответа.
Я осторожно спустилась по ступенькам, руки подрагивали, в ногах ощущалась слабость. Обошла стол, всё ещё не в силах прогнать стоящую перед глазами картину, и достала чистый лист бумаги.