- Елочка, гори, - прошептала Наталья, зачарованно глядя на увеличенную в сотни раз ель из ее детства.
- А ты знаешь, - Иван поправил на носу очки и важно начал свою речь, - что именно предки немцев первыми стали украшать ель. «Почему именно ель?» - спросишь ты. Историки объясняют это тем, что немцы считали ёлку «чистым» деревом, так как в нём жил Дух лесов, защитник правды. Сначала ёлку украшали яблоками, сладостями, орехами, а затем в Саксонии её впервые украсили новогодними игрушками.
- Откуда ты все это знаешь? - удивленно спросила Наталья.
- В путеводителе прочитал, - засмеялся Иван, убегая от Натальи, которая целилась в него снежком.
Возвращаться в номер совершенно не хотелось и, видимо, ни ей одной, потому что Иван спросил:
- Может, пойдем, кофе выпьем с булочкой, - Иван плотоядно облизнулся.
- Пошли, - рассмеялась Наталья.
Они зашли в ближайшую кофейню, соблазнявшую посетителей ароматами кофе, ванили и корицы.
Иван за обе щеки уплетал булочку, шумно прихлебывая из чашки горячий кофе. Наталья смотрела по сторонам, время от времени отпивая из чашки крепко заваренный чай.
Вдруг к их столику на нетвердых ножках подбежала девочка лет двух, в теплом комбинезончике и с парой любопытных глаз. Она остановилась, с интересом изучая незнакомцев.
- Какая прелесть, - умилилась Наталья. - Ты чья такая красивая?
Тут же подбежала немецкая мама, что-то лопоча и широко улыбаясь. Наталья с Иваном, не понимая ни слова, тоже во весь рот улыбнулись и помахали оглядывавшейся девочке, которую вела за руку заботливая фрау.
Наталья вздохнула.
- Наталья, - обратился к ней Иван. - Можно я задам тебе бестактный вопрос?
- Конечно, - ответила Наталья.
- Почему у вас с Максимом нет детей? Ты не подумай, я не из праздного любопытства спрашиваю. Просто ты, как взрослая женщина, должна понимать, что чем ты становишься старше, тем тебе сложнее будет родить и выносить ребенка.
- У меня не может быть детей, - резко ответила Наталья, отворачиваясь. На глаза навернулись предательские слезы.
- Почему ты так решила? - не сдавался Иван.
- Давай прекратим этот разговор, - попыталась отделаться от него Наталья.
- Ответь на вопрос, - настоял Иван.
- Мне поставили диагноз «бесплодие», - нехотя ответила Наталья.
- Когда?
- Около одиннадцати лет назад, - Наталью огорчал этот разговор.
- Ты беременела до этого?
- Да, но я неудачно упала и потеряла ребенка. Мне сделали сложную операцию.
- Ты сдавала после этого анализы? Проходила дополнительные обследования? - пытал Наталью Иван.
- Нет, какой смысл? Прекратим этот неприятный для меня разговор.
- А такой, - ответил Иван, полностью проигнорировав ее последние слова, - что прошло одиннадцать лет, и медицина за это время далеко продвинулась, существует, как ты знаешь, искусственное оплодотворение... Я не хочу читать сейчас лекцию, но когда вернешься, мой тебе совет - пройди обследование. Я не хочу давать тебе напрасную надежду, но попытаться стоит.
- Ты, правда, думаешь, что не все потеряно? - с надеждой в голосе спросила Наталья.
- Еще раз повторяю, что не хочу давать никаких прогнозов, пока я не видел результатов твоих анализов, но имеет смысл попытаться.
Наталья чуть не разрыдалась. Неужели ей дадут еще один шанс?
Она благодарно сжала руку Ивана, лежащую на столе.
Максим с Натальей покинули город-сказку и вернулись в неумытую Москву, которая, в отличие от самоуверенного и надменного Мюнхена, билась в агонии пробок и людской жадности, стоя на коленях, словно бабушка-пенсионерка в переходе, в мольбе воздевая вверх руки, она молила о помощи и взывала к сыновнему состраданию. Но «сыны», пряча украденные у народа деньги на оффшорных счетах, а жирные телеса в министерских кабинетах, оставались глухи и слепы к ее мольбам.
Едва они ступили на родную землю, как российская действительность в лице вначале паспортного контроля, промурыжившего уставших после ночного перелета пассажиров несколько часов в длинной очереди, а затем таможенной службы, встретившей сограждан «теплым» приемом, словно обухом по голове ударила. Досмотр соотечественников был гораздо строже, чем в Мюнхене. Тетка в зеленой форме с каменным лицом, так отличавшимся от улыбчивых и приветливых лиц европейцев, рявкнула:
- Что везем?
- Да так, сувениры, одежду, как всегда, - растерялись Максим с Натальей.