Пищит зуммер.
Надо же. Круизный лайнер подает признаки жизни.
Это ненадолго.
Подхожу к шкафу, достаю тяжелый скафандр.
Волк, коза и капуста - совсем не для этой сказки.
Да, у меня в руках есть тяжелый надежный скафандр с высокой степенью защиты. Сам я облачен в легкую прогулочную "накидку", что годится для кратковременных пробежек, скажем, где-нибудь по Луне.
Датчики вопят о радиации. Чутье - о скором выбросe.
А еще во всех отсеках нет кислорода.
В руках у меня спасение, пусть на пару коротких часов.
Я не могу им воспользоваться.
Зудит кожа. Кашляю.
Кидаю скафандр на пол.
Бреду в сторону жилищных отсеков.
Провидение, решив, что хватит с меня проблем, услужливо открывает отсек.
На меня смотрит шеф.
Ниточка слюны изо рта свертывается в шарик. В глазах навеки застыли страх и непонимание.
Отталкиваю покойника, всхлипываю. Достаю дозиметр. Убираю его подальше от себя, чтоб не верещал, смотрю показания. Здесь, внутри, лучше, гораздо лучше. Переборки и останки защиты пока что справляются, и внутренние отсеки позволят мне протянуть пару часов и в легком скафандре.
Ковыляю дальше, к своей лаборатории.
Снова пищит зуммер вызова внутренней связи
Хмыкаю.
До сознания медленно, словно нехотя, доходит мысль - на корабле кто-то есть.
Кто-то живой.
Кроме меня.
Если это Ленс или Вильям, пусть катятся к черту. Не хочу видеть их рядом с собой в минуту смерти.
Отшнуровываю от скафандра разъем связи, подключаю к терминалу
- Ответьте, ну пожалуйста, - слышится перепуганный знакомый голос.
Холодею.
Ева.
Ты должна была умереть.
Быстро, безболезненно, раздавленная переборками или сожженная вмиг лучами Солнца.
Тебя могла забрать, как того мачо, космическая пустота, выжав из легких весь воздух.
Провидение решило меня добить.
Я пойду к тебе.
Я не могу тебя бросить.
- Ева. Это я. Я жив. Я сейчас буду. Ты где?
- У себя в отсеке. Вторая палуба, - в голосе появляется уверенность.
Мозг лихорадочно выдает варианты спасения. Кроме добрых зеленых человечков или ангелов-хранителей в голову ничего не лезет. Двигательные отсеки разрушены. А мощности движков спасательных капсул не хватит чтобы вырваться из плена гравитации.
Да, орбита постоянна. Но близость светила все равно нас скоро убьет.
Мотыльки у пламени свечи, мы летаем вокруг, опаляя крылья, и таем, теряя защиту, превращаемся в пар.
Скоро.
Я поднимаю тяжелый скафандр, перекидываю через плечо. Перебираю пальцами терминал непострадавшего запасного шлюза. Здесь же находятся несколько спасательных капсул и мой "зонтик". Абсолютно ненужные, как оказывается, вещи. Капсулы не смогут вырваться из плена Солнца, а зонтик...моя грусть и моя боль.
Шлюз соглашается с набором команд, выпускает меня наружу.
Я в тени.
Тридцать метров и я в пробоине лайнера.
Ранец выпускает реактивную струю.
Миную лоскуты и заусенцы железа, перекрученные трубы и вывороченные ребра переборок. Аккуратно дохожу до жилой зоны.
Некоторые терминалы горят зеленым.
Что-то на лайнере жизнеспособно.
- Поговори со мной. Ты где? - слышу тихий голос.
- Уже внутри.
Стайка биллиардных шаров бойко и весело колотится о мой шлем. Кажется, здесь была одна из зон отдыха. Я, похоже, на первой палубе, надо спуститься.
Тихий голос замолкает. Чувствую как подкатывает тошнота. Отжимаю назад тангенту: происходящее со мной - не для ушей Евы.
Блюю, старательно наклонив голову, насколько это возможно в шлеме.
Задыхаюсь от кислого запаха, блюю еще раз. Рубашка становится мокрой, по груди течет.
Мне мерзко и очень плохо.
Надеюсь, Ева этого не увидит.
Двойная переборка для входа в каюту. Вип-гость. Но тяжелый скафандр всего один.
Стою перед ее каютой.
Я идиот.
Я получил гигантскую дозу радиации. Меня тошнит, я пока сдерживаю рвоту, но скоро сдамся. Слезятся глаза.
А мне страшно протянуть руку, повернуть ручку и войти в отсек. Туда, где находится Ева.
Словно почувствовав мое присутствие, дверь открывает она сама.
- С первым свиданием не сложилось, верно, - вымученно улыбаюсь я, радуюсь, что мне не надо снимать свой скафандр.
Ей страшно. Очень. Но держится молодцом, что удивительно для светской львицы.
- Я снималась в похожем. Но вот так, чтобы самой и в жизни, - говорит она.
Она облачается в тяжелый скафандр. В свете авариек, броня ее сверкает сполохами пламени.