– Что будешь пить? – спрашивает Света, практически заглядывая мне в рот.
– Есть что покрепче?
– У моего отца припрятан виски.
– Чудно.
Развалившись на кожаном диване, я рассматриваю солидную обстановку и пытаюсь понять, кем работают ее родители. Банкиры? Предприниматели? Наркоторговцы? Каждая дорогая вещь стоит на самом видном месте, дабы не остаться незамеченной. Все буквально требует моего внимания. Как и золотая брошь в виде летящей совы, которая волею судьбы лежит на диванном столике. Она манит, выпрашивает, зараза, и я сдаюсь – прячу штуковину в кармане. Теперь нам гораздо легче. И ей, и мне.
Верещагина возвращается очень быстро, вручает мне стакан с выпивкой, садится рядом и смотрит. Смотрит. Смотрит. Улыбается. Смотрит. Ей не надоело?
– Это только половина класса, – подмечаю я, пройдясь глазами по присутствующим. – Остальные задерживаются?
Напомаженные губки складываются в обиженную линию.
– Нет. Все уже пришли. Тебя кто-то конкретно интересует?
Мой взгляд падает на ее вырез. Вычисляю тяжелое дыхание. Наша хозяйка заметно нервничает – с чего бы это?
– Если мы заговорили об интересах, то есть парочка упругих особ, которым я отдал предпочтение, – говорю я, и Света хихикает, но это еще не все: – Ты отказалась от носков? Верное решение. Я читал, что от нейлоновых и синтетических тканей кожа не дышит. Есть риск заработать потницу.
Она злиться, но продолжает держать улыбку.
– Откуда такие познания? Может, ты сам прибегал к таким манипуляциям? – девчонка смотрит мне на ширинку.
– Ты можешь сама это проверить. Поверь, я не буду тебя останавливать.
Верещагина наклоняется ко мне максимально близко.
– Подбирай выражения, Звягин. Я ведь могу согласиться.
Мне нравится ее флирт. Нет, она не похожа на тех моих проституток-одноклассниц, хоть и ведет себя, как хищница. Все ее действия, слова, мимика завуалированы и не вызывают отвращения. Я бы сказал, притягивают.
Ее губы так близко, что я чувствую запах помады.
– Учти это, – шепчет она.
– Звонят, – тяну так же завораживающе.
– Что?
– Тебе в дверь звонят.
Отпрянув, Верещагина бежит в прихожую, а я избавляюсь от сухости во рту – осушаю стакан. Становится жарко. Хорошо. Я готов наблюдать за цветными лампочками гирлянды хоть целую вечность, но у судьбы другие планы.
– Ребята, к нам Тарасова пожаловала, – предупреждает Светка, и комната начинает весело гудеть. – Ведите себя прилично и не пугайте ее.
Поднимаю глаза и вижу нечто посмешнее любого анекдота. На Варе надето шикарное бордовое платье, которое слегка прикрывает коленки. Тонкие лямки лежат на хрупких плечах, рюши уныло смотрят в пол, из-за великоватого размера оно слегка перекошено. Складывается ощущение, что платье не легло на тело, а так и остается висеть пластмассовых плечиках.
– Тарасова? Мы тебе не узнали, – чуть ли не в голос восхищаются парни.
Я закусываю губу, но не могу удержаться и смеюсь в полный голос. Пытаюсь приглушить себя рукавом, но ничего не выходит. На глаза выступают слезы.
Конечно же, это смущает девчонку, а когда она замечает меня, то вовсе приходит в ярость. Очевидно, жалеет, что пришла сюда. Жалеет, что надела платье. Жалеет, что знакома со мной.
Я успокаиваюсь. Светка уделяет ей некоторое время, а потом передает в руки Быкову. Егор заметно растерян, но старается выглядеть уверено. Воображает. Петушится. Неужели, она ему нравится? Неужели, это подействовало на всех, кроме меня?
– Скучал? – спрашивает Света и опускается рядом. Несколько наманикюренных пальцев касаются моей коленки.
Я усмехаюсь.
– Соскучишься тут. Давно я так не смеялся.
– Зря ты это устроил. Варе очень идет это платье.
Мои глаза округляется.
– Ах вот, кто сыграл роль доброй феи. Теперь мне все ясно. Что ж, с такой как ты, врагов не нужно.
– Я не пыталась ее унизить, глупый намек.
– Запомни, я не намекаю. Говорю только фактами.
– А мне нравится, – она делает внушительный глоток. – И, кажется, не только мне.
Я возвращаюсь к причудливой парочке. Быков уводит Варю в сторону, треплется с ней. Да еще о чем-то максимально интересном, ибо его руки готовы оторваться. Она улыбается, но это не показатель заинтересованности. Совсем нет. Скорее, защита. Ей некомфортно. Каждый раз когда Варя чувствует себя не в своей тарелке, она улыбается. И так вышло, что вся эта жизнь ей неудобна.