— Дорога на работу была через наш маленький парк и тогда я шла через него, впереди меня показалась фигура и я ускоряя шаг хотела быстро пройти, но мужчина схватил меня за руку и повел на площадку, меня одолел страх я даже кричать не могла, лишь тихо умоляла отпустить. Он был пьян и ничего не соображал, повалил меня на землю и… изнасиловал, когда я стала приходить в себя, то никого не было и я лежала на сырой земле смотря в небо. Было так пусто и противно, домой не знала, как возвращаться. Одежда была грязной и рваной, я и пошла к своей лучшей подруге, зная что дома она одна и никто меня в таком виде не увидит. Мила конечно была шокирована, она помогла мне, поклялась никому не рассказывать, а после этого мы с ней долго не пересекались, мне было стыдно появляться перед ней, а потом я узнала, что беременна. Испугалась, что от этого алкаша и снова побежала к Миле, рассказала о беременности и что отец может быть не Стёпка, а она потом… навешала лапши ему, мол я гуляю от него и в подоле принесла не от него. Он дурак поверил, стал пить, а мне оставалось лишь на коленях ползать перед ним и умолять поверить мне, Мила потом мне высказала, она была влюблена в моего Стёпку и завидовала мне, а с Альбертом она вообще не хотела заводить семью. С ней естественно я перестала общаться, а вот доверие мужа уже не смогла вернуть, по срокам стало ясно отец — Стёпка, но он продолжал пить и последняя капля была, когда он привел другую в дом, я тебя уже родила. Было очень больно, я с тобой в одной комнате, а он с ней в соседней… мои нервы не выдержали, Тамара меня пыталась вразумить, чтобы я на место поставила мужа, а у меня не было сил и терпения, я и сдалась. Собрала вещи и ушла…
Рассказав обо всем, без всяких тайн и лжи Илона снова посмотрела в глаза дочери, пытаясь, найти там поддержку, но взгляд Ани стал каким-то холодным и яростным, между ними словно возникло напряжение. Вечерняя Москва ещё больше нагнетала и погружалась в мрак, Алексей сверлил взглядом Анину спину, её рука резко вырвалась из его, давая понять, что сейчас начнется шторм.
— Почему ты ничего не рассказала отцу? Я не верю в эту сказку про желанного ребенка! — Девушка не стеснялась общественного места и кричала на весь зал, Илона в миг изменилась в лице, какой она ожидала реакции? Женщина даже сама не знала.
— Аня, я не могла, мне было стыдно. Это сейчас бы я даже пошла на телевидение и стала кричать о своей невиновности, а тогда было бы для меня позором!
Аня словно не слышала женщину, сделала какие-то выводы у себя в голове и стала накручивать.
— А оставить новорожденную дочь для тебя не позор? То есть пофиг?!
Зотова соскочила с места и сжала челюсть, её презрение читалось в глазах, а на глазах Илоны проступили слезы.
— Анечка, но пойми меня тоже. Воспитали так меня, не могла я иначе… да и молодой была глупой, больше всего в жизни я жалею, что оставила тебя, да и куда бы я с тобой без денег и крыши над головой, а так ты росла в любви, Тамара была с большим сердцем и души в тебе не чаяла.
Женщина говорила быстро, внятно и молилась, чтобы дочь её услышала, если до начала разговора она была готова к любому приему, то сейчас ей было необходимо, чтобы дочь её услышала и поняла. Простила в конце концов, но попытки Илоны были тщетными.
— Мне жаль, что тётя Мила оказалась такой дрянью, но и ты не святая. На глазах муж спивался, а ты даже объяснить ему не могла, воспитание не позволяло, а оставить меня оно тебе позволило! — Аня двинулась к выходу, но тонкая женская рука схватила её за локоть и между ними вдруг прошелся ток, Илона от испуга отпустила руку дочери.
— Меня воспитал отец, мать я потеряла рано. Он учил меня выживать, самой справляться со своими проблемами, потому что даже родной и близкий тебе человек не придет на помощь когда она нужна будет, предаст, как это сделала Мила. А я боялась потерять Стёпу, узнав что я не могу иметь детей — ушел бы, а кто знал, что знахарка поможет.
Аня ещё сильнее сжала челюсть, горький ком подкатил к горлу и девушка, развернувшись, убежала на выход.
Алексей трясущимися руками достал из портмоне несколько купюр и бросил на стол, Илона опустилась на стул, стало ещё хуже, чем было, а ведь раны почти заживали.
— Простите, наверно все-таки не стоило вам сейчас видеться. Аню следовало бы подготовить. — Ковалев терялся, ему не свойственно вообще находится в таких ситуациях, на его глазах развернулась настоящая драма и это не какой-то там бразильский сериал, а настоящая жизнь и реальные люди и самый дорогой ему человек сейчас страдает и нуждается в нем, он чувствовал Аню, хотел бежать за ней вслед, но и было не правильно оставлять женщину одну, ей сейчас тоже не лучше, а ведь он все это устроил.