Далее в ход пошли самодельные ловушки, конструкции… Ведро с водой, на край которого положена длинная линейка с кусочком сыра на конце. Идея: мышь пойдет за сыром, центр тяжести линейки сместится и мышь упадет в ведро с водой, где либо утонет, либо дождется меня, чтобы я ее утопил самолично.
С гравитацией у наших маусеров тоже было все в порядке. Они не притронулись к сыру ни разу, словно понимая, чем это им грозит.
Еще одна гениальная конструевина: пол-литровая баночка, поставленная краем на пятирублевую монету. Падает от малейшего прикосновения! Внутри банки скотчем на ее стенку приклеен кусочек сыра. Идея — мышь проползает под банку, съедая сыр легонько толкает ее в сторону, пятак падает, банка тоже, и мышатине остается только петь зековские песни, сидя под стеклянным колпаком.
И это не сработало! Сыр съеден, банки опрокинуты, но мышей нет! Ну не могли же они изнутри поднять банку и выползти?! Оставался один вариант — эти твари попросту издеваются над нами — проползают в банку, осторожно съедают сыр, выползают и на зло мне роняют ее с пятака! Не верите? Я тоже не верил, но это повторялось из раза в раз, и ни во что кроме гипотезы о полу разумных мышах я верить уже не мог.
Первая победа пришла внезапно как гром среди ясного неба, сопровождающаяся диким Гришиным боевым кличем, имитирующим вой медведя, севшего на капкан. Крутясь, как обычно, возле лазера и что-то настраивая, он услышал подозрительный шорох в стоящем в подсобке мусорном ящике. Подбежав туда уже с оружием в руках (т. е. с уцелевшей после моих баталий шваброй) он краем глаза успел заметить ныряющую в кучу мусора, подобно дядюшке Скруджу в свои миллионы, мышь! Издав дикий крик он принялся лупцевать мусор шваброй, одновременно призывая на помощь всех нас, чтобы мы не дали мыши ускользнуть окольными путями. Остановившись на секунду, чтобы проверить, жива ли еще мышь, он с ненавистью констатировал тот факт, что шуршание в баке не стихло и, следовательно, швабра — оружие не очень действенное. Прикинув, что сам он весит килограмм под сотню, Гриша с готовностью бросил свое тело «на амбразуру», то есть, попросту, запрыгнул в ящик… Этого мышь выдержать не могла! Чтобы об нее вытирали ноги?! Бедняга тут же померла от разрыва гордости… сердца, печени, и всех остальных внутренних органов.
С одним врагом было покончено, но что толку — вокруг их целые полчища. Однако, в наших сердцах зародилась надежда на победу.
Было принято жестокое решение применить специальное оружие массового поражения отравляющего действия. Предложение использовать такие отравляющие газы, как иприт, люзит, зарин и заман, было отвергнуто сразу же. Пришлось воспользоваться элементарной отравой для мышей. В тот же вечер я расставил по всему «Оптику» несколько блюдечек с отравленными горошинками.
Утром следующего дня меня ждал шок. ВСЕ блюдечки были пусты, что говорило как о размере мышиной армии, так и неуемном аппетите этих маленьких зверушек. Я прошелся по «Оптику», надеясь обнаружить хоть один труп поверженного противника. Зря надеялся. Никого! Зато по всем помещениям царил разгром. Проклятые мыши объелись яду, окосели, и принялись буянить! Прогрызенные коробки с фотопластинками (боящимися, кстати говоря, света), сброшенная с обеденного стола на пол тарелка и, на закуску, изъеденный отнюдь не молью мой рабочий халат, висевший в стенном шкафу.
Поражение было полным и бесповоротным! Эти твари с удовольствием жрали наш яд!..
Еще месяц мы терпели шуршание под полом, сбитые схемы голографирования, и объеденные фотопластинки (желатиновая эмульсия пришлась мышам даже больше по вкусу, нежели яд). Всеми, даже Гришей, вынужденному теперь не забывать на столе свой ежедневник с неимоверно вкусной обложкой, овладело отчаяние. Спасение пришло неожиданно, в лице инспектора СЭС, пришедшего с одной лишь целью, оштрафовать нас хоть за что-нибудь. Он то и рассыпал по всем углам помещения какой-то особо сильный яд, сравнимый, разве что, с упоминавшимся уже зарином.
Мыши стали гибнуть на следующий же день — фирменная отрава СЭС делала свое дело гораздо лучше, чем липа, купленная в магазине. Мы ликовали! Ликовал даже шеф, который теперь, правда, побаивался водить клиентов на экскурсию по «Оптику» из опасений что те наступят на почившую с миром мышь.
Победе в этом тяжелом бою был даже посвящен один из пунктов шуточного приказа, выпущенного в честь 10-летнего юбилея фирмы:
«Кирилла Кудряшова, за успешное разведение в фирме мышей, путем подкармливания их из различных ловушек, наградить полу килограммом сыра для продолжения опытов с животными.»
Никто и не ожидал, что шеф расщедрится на «Рокфор», но я с удовольствием уплетал даже «Российский», радуясь тому что мне больше не придется с риском для здоровья устанавливать его в мышеловку.
Это была победа!
Прошло пол года. Отрава СЭСовца то ли выветрилась, то ли была съедена полностью. И вот… В один прекрасный день у нас погас свет. Обматерив на чем свет стоял электриков и вообще все службы института, мы полезли копаться в нашем щитке. Каково же было наше удивление, когда мы обнаружили застрявший между контактов обгоревший до скелета труп… угадайте кого? Ну кто еще мог поместиться между контактами в щитке?
Еще через две недели возобновилось тихое царапанье под полом и на фальшпотолке. Еще через неделю шеф, первым придя на работу, обнаружил на полке с посудой прелестное маленькое создание, смотревшее на него черными глазками бусинками. Поймать его не составило труда — достаточно было задвинуть стеклянную дверцу полки…
Еще спустя неделю в мою чудовищную мышеловку попалась мышь. Первая за всю историю этой охоты, кто не сумел обойти мои ловушки. Я обнаружил ее утром, с удивлением констатировав тот факт, что кто-то объел у несчастной мышки конечности и прогрыз голову. Мы переглянулись, подумали и выдали два возможных варианта — мыши-каннибалы и крысы. Ни то, ни другое нас не устраивало. Меня же, давнего поклонника Стивена Кинга, в памяти которого была еще свежа его «Ночная смена» об очень УМНЫХ крысах-мутантах, подобный оборот событий и вовсе не устраивал.
Чем кончилось дело, не знаю. Уволился.