— Мамочка… — как-то совсем уж жалко проблеяла я и уставилась на старуху в ожидании поручения, противоречить ей и мысли не было, мало ли какую гадость учинить решит.
— Чётких инструкций не жди, — вмиг посерьёзнев, произносит, а я голову ломаю: что это за «инструкции» такие? — Ох и дикий народ здесь, — явно вновь угадав мои мысли, вздыхает. — Сколько живу, а привыкнуть никак не могу.
Хм… а я сколько себя помню, столько матушка Катиона народ и врачевала. Никогда б не подумала, что не местная. А оно вон как, получается!
— В общем, сила твоя проснётся скоро, в полнолуние, но лишь отчасти. Полную обретёшь лишь свою вторую половинку разыскав, — говорит. — Вот тогда-то и сумеешь поручение моё выполнить.
— И какое же? — для приличия интересуюсь, с горечью осознавая, что никогда этому не бывать. Ну какая у меня может быть вторая половинка, если мужики на меня только слюни издали пускают, а стоит приблизиться, тут же прочь шарахаются.
— Освободить наше королевство от гнёта Артемилиана.
— Что? — решив, что ослышалась, переспрашиваю.
— Свергнуть императора… Уговорить его вернуть престол королевской династии… Убить в конце концов.
— Что-о-о?! — выпучила глаза я.
— Ты меня услышала, — отвечает. — Знала б, что это тебе не по силам, не заставила бы делать. Управишься, будут они, — её взгляд скользнул по замершим малышам, — здравствовать да как сыр в масле кататься. Нет… ну, на нет и суда нет. Что тогда будет, думаю, помнишь.
Киваю — мол, помню, как уж не помнить-то? Вот только где я, а где император? Да ещё и эта вторая половинка. Где ж я найду её? И про необходимость денег на налоги набрать забывать не стоит, иначе… а ещё и мамка лежит, и хозяйство сейчас всё на мне. Ух… Даже думать не хочется.
— Да ладно тебе, Лейнара, — неожиданно мелодичным и молодым голосом произносит старуха, и в её исполнении моё полное имя как-то странно на слух воспринимается, словно я не дочь мельника, а леди какая-нибудь. — Я ж тебе не месячный срок поставила, а так-то точно управишься рано или поздно. И о деньгах, что Фролу отдать надобно, не печалься. Будут они, куда ж им деваться-то от судьбы. Матушка их, — кивает на малышей, — едва оправиться успеет, и деньги сами к вам придут.
Взмах руки, и пёрышко продолжает падение. Ничего не заметившая малышня хнычет, забившись за лавку у крыльца. Старушка, не простившись, ковыляет уже в сторону дороги. А я так и сижу, словно пыльным мешком пришибленная. Вот уж задала старая ведьма загадку. Как теперь родных от лихой судьбинушки уберечь? Ясно же — никакой второй половины не найду и императора не свергну. Да ещё и про силу какую-то упомянула, типа в полнолуние появится…
Минуло уже три дня к тому моменту, как мама впервые самостоятельно смогла выбраться на улицу. Тяжко мне было одной по хозяйству всё это время вертеться.
— Ма-ам, — в очередной раз припомнив разговор со знахаркой, не выдерживаю я. — Скажи… только честно, ладно? Я вам не родная?
— Что ты такое говоришь, доченька? — встрепенулась она.
— Ну сама-то посмотри, малые все в вас. Глаза зелёные — папкины, волосы огненно-рыжие — в тебя, ну и комплекции некрупной, а я в кого такая здоровенная лошадь уродилась? И глаза что вода прозрачные, и… в общем, расстройство сплошное.
— Ты на себя напраслину-то не наводи. Девка ты видная. А что не похожа… Бывает так, доча, — пожимает плечами мать, а мне обидно становится, что не желает правду говорить, а уж что-что, но ложь я за версту чую. — Катиона тебе что-то нашептала, да? — вопрошает. Киваю. Вздыхает мать, и начинает недолгий рассказ: — Мы с твоим… с моим мужем только-только в новых землях обживаться стали, он в лес за хворостом как-то раз пошёл, а вернулся… с тобой.
Молчу. Осмыслить услышанное пытаюсь. Нет, не то, чтобы я удивилась. Но одно дело догадываться или от ведьмы услыхать, а другое — от матери.
— Крохой ты совсем была. Месяца от роду не было. Мы в этих землях чужаками ещё были, несколько дней как пришли. Никто, окромя графа, и не знал, что мы здесь поселились-то. Вот и выдали тебя за своё дитя, люди-то и поверили.
— Ты не выяснила, кто мои настоящие родители? — интересуюсь, а самой даже стыдно становится, словно этими словами отрекаюсь от тех, кто кров дал да вырастил.
Если она и обиделась, то вида не подала, лишь плечиками передёрнула и головой покачала, мол, нет, не нашла. А может и не искала? Вот только переспрашивать у меня язык не повернулся.
Неделя пролетела в суете как один миг. Мама уже поправилась, по хозяйству вовсю хлопочет, вот тут я и поняла — тянуть дальше никак нельзя, иначе без крыши над головой останемся. Всю ночь я вертелась, места себе не находила: как из дома-то отпроситься? Ведь и полнолуние уже не за горами. Ну не рассказывать же обо всех напастях. А деньги-то обещанные всё никак сами приходить не желают, вот и что делать?