– Много думаешь о минусах человечества, Одзава‑сан? – спросила она, садясь напротив. Да хватит детектить во мне депрессивного подростка!
– Не чаще, чем о плюсах, – с улыбкой покачал я головой, доставая из сумки «Звездные врата». Надо бы пронумеровать листочки, пока складываю их по порядку.
– Что это у тебя? – заинтересовалась Есикава‑сан.
– Книга. Вернее, ее начало. Я хожу в литературный клуб, осенью мы издаем альманах… впрочем, вы об этом, наверное, и так знаете? – спросил я няню.
– Да, твой отец говорил. О чем оно?
– Об инопланетянах, – не вдаваясь в подробности ответил я, начав раскладывать листы в нужном порядке.
– А ты уже закончил с домашней работой? – спросила она.
– Ага, – кивнул я.
– Быстро! Ты ведь не халтуришь, Одзава‑сан? – строго свела она бровки.
– Не, часть сделал в литературном клубе. Ребята как раз читали мое ранобэ, поэтому было свободное время, – сочинил я отмазку.
– Вот как? Похвально. Хорошо учишься?
– Очень, – улыбнулся я, – По итогам тестов перед Золотой Неделей наш класс занял первое место в школьном рейтинге.
– Вот как? Это замечательно. Продолжай стараться дальше, очень много людей потеряли все, расслабившись после первых успехов.
– Конечно, – кивнул я. Чайник закипел, и я перешел ко второй стадии своего плана: – Есикава‑сан, могу я попросить вас заварить чай? Признаться, у меня не очень хорошо получается.
– Так вот зачем ты меня позвал, – хихикнула она, раскусив схему, – А ты хитер, Одзава‑сан.
– Только тогда, когда это не принесет вреда окружающим, – улыбнулся я в ответ.
Есикава‑сан заварила чай, выставила на стол печеньки. Я поблагодарил, отпил – хуже чем у деда, но лучше чем у меня и отца. Чайный мастер среднего уровня. Кстати…
– Недавно мы с друзьями ходили на фильм «Смерть чайного мастера». Не смотрели?
– Смотрела, – улыбнулась она, – Мне нравится кино, – нахмурилась, – Я видела некоторые твои фильмы, Одзава‑сан. В твоем возрасте не следует смотреть такое.
Я пожал плечами:
– Это просто картинки на экране. Не переживайте, Есикава‑сан, я абсолютно нормальный японский подросток с твердыми моральными ориентирами. Ужастики были нужны мне для написания ранобэ, – попытался оправдаться я.
– Для этого? – кивнула она на листочки.
– Не, изначально я писал другое, но педсовет «зарубил» его, сказав, что не может опубликовать в школьном альманахе подобную мерзость, – пожаловался я.
– Вот как? Дашь почитать? – заинтересовалась она. Вот психологу такое показывать точно не следует, но не врубать же заднюю. Поднявшись в комнату, достал «Биочервя», спустился и вручил няне. Сам продолжил разбирать и нумеровать «Звездные врата». Закончив, посмотрел на няню. Она побледнела, но продолжала читать. Ржака!
– Как вам, Есикава‑сан?
– Если подходить к написанному тобой с медицинской точки зрения – у тебя огромные психические проблемы, – откровенно выразила она свое мнение, – Столько крови…
– Слова – это слова, а кровь можно потрогать! – глубокомысленно выдал я несуществующую в этом мире цитату.
– Не совсем поняла, о чем ты, но прозвучало очень мрачно, – вздохнула она.
– Думать и писать можно о чем угодно. Пока мысли не превратились в действия – все в порядке. Разве не так?
– Пожалуй, ты прав. А можно мне почитать вот это? – указала она на «Звездные врата».
– Конечно, – подвинул я к ней листочки, забрав «Биочервя». Надо бы написать кусочек – президент ждет и надеется. Хорошая девочка.
Быстро просмотрев текст, понял, что упустил кое‑что важное. Если оно когда‑нибудь увидит свет и успех, неизбежна экранизация. Или лучше сказать «Анимеизация»? А аниме зарабатывает через продажу всяческого мерча. В том числе – фигурок няшных аниметян. А с аниметянами в «Биочерве» напряг. Решено! Добавляем герою в пати лолю и аниметян средних лет. Грудь делаем побольше – авторам хентайных додзинси будет где оторваться. Разумеется, нужна сцена, где женщину схватят тентакли, сорвав одежду. Хороший фансервис. Но это уже позже. А пока…
Написав главу, посмотрел на часы.
– Есикава‑сан, не пора ли будить Чико?
– А?! – подпрыгнула она, – Извини, я зачиталась. Очень интересно, Одзава‑сан. Похоже, у тебя талант, – похвалила она меня. Не талант, а послезнание.
– Я сам разбужу, давно не проводил с ней время, соскучился, – с улыбкой поднялся я со стула.
Поднявшись в комнату, разбудил сестренку.
– Доброе утро, братик! – зевнула она.
– Скорее добрый вечер, – улыбнулся я, – Хочешь поиграть с братиком?
– Хочу! Мы давно не делали что‑нибудь вместе! – оживилась Чико. Она выбралась из‑под одеяла, оделась, и мы пошли вниз, держась за руки.
– Кушать хочешь? – спросил я ее по пути.
– Не хочу, – покачала она головой.
– А чаю с печеньками?
– Не хочу печеньки. Хочу, чтобы братик приготовил что‑нибудь вкусное! – попросила Чико.
– Поможешь мне? – улыбнулся я. Сестренка кивнула, мы зашли на кухню – Есикава‑сан поздоровалась с девочкой и снова уткнулась в текст. Нравится, стало быть. Приятно.
Итак, что я могу слепить из того, что есть в доме? Осмотрев холодильник, нашел остатки сгущенки и яйца. Уже что‑то. Пошел в подвал, там было темно, двинулся к выключателю, споткнулся о велосипед Чико, больно ударившись коленкой, рефлекторно матюгнулся на великом и могучем. Видимо, получилось громко, потому что послышались торопливые шаги.
– Ты в порядке, Одзава‑сан?! – испуганно крикнула Есикава‑сан.
– В порядке, споткнулся о велик. Никаких новых травм, – успокоил я ее.
– Прости, в следующий раз я уберу велосипед в более удобное место.
– Не переживайте, я бы бросил его в этом же месте. Хорошо, что эту ловушку активировал не отец, а я.
– Если ты ему расскажешь, я пойму, – покаянно ответила она.
– Да ну, то же мне проблема, – ответил я и включил свет. Убрав велик с прохода, нашел муку и какао‑порошок. Отлично! Будем пилить базовый шоколадный бисквит. Зажав какао под мышкой, а муку взяв в «рабочую» руку, вернулся на кухню вместе с виновато улыбающейся Есикавой‑сан.
– Помочь? – спросила она.
– Не, мы с Чико справимся. Да, Чико?
– Угу! – с широкой улыбкой кивнула уже напялившая на себя батин фартук сестренка. Помогла мне одеть «цветочный» – Есикава‑сан хихикнула. Насыпав муку в тарелку, вручил Чико сито и попросил просеять, чем она немедленно занялась. Есикава‑сан с интересом наблюдала за нашими действиями.
– Что собираетесь готовить?
– Бисквитный торт, – не стал я скрывать.
– У братика получается очень вкусная выпечка! – похвасталась трясущая ситом Чико.
– Вот как? Нравится готовить, Одзава‑сан?
– Не то, чтобы очень, – улыбнулся я, разбивая в миску яйца и насыпая туда сахар, – Скорее нравится, когда люди с удовольствием едят то, что я приготовил.
Взбив яйца с сахаром до состояния плотной светлой массы, начал лазить по кухонным шкафчикам.
– Что‑то ищешь, Одзава‑сан? – спросила няня.
– Нужен разрыхлитель, – ответил я, – Но, похоже, придется сходить за ним в магазин.
– Тебе повезло! Сегодня я как раз купила для себя пакетик! Поменяемся? Ты мне кусочек бисквита, а я тебе разрыхлитель.
– Хорошая сделка! – прокомментировала Чико. Мы хрюкнули.
– Вы – настоящая спасительница, Есикава‑сан – благодарно поклонился я. Она сходила в гостиную – видимо, оставила свою сумочку там, и вернулась с пакетиком разрыхлителя в руках. Отлично!
Чико аккуратно ссыпала смесь муки, разрыхлителя и какао в миску, я размешивал. Неплохая командная работа. Подлил кипяточка из чайника – тесто получилось, как надо. Выложив пергаментом противень, вылил тесто, сунул в «рыбный» гриль. Не такой уж он и рыбный.
– Дай пять, Чико! – протянул я руку сестренке.
– Не дам, – спрятала она руки за спину, – Еще рано!
– Справедливо, – улыбнулся я.
После этого мы втроем переместились в гостиную и сели играть в «Дженгу», фоном включив телевизор. Показывали нарезку с массовых митингов в Токио – туда передали ублюдка‑каннибала. Причин для митинга было несколько – неэффективность токийской полиции, требования запретить жестокую мангу (Да пошли вы! Не туда воюете!), и третья – самая главная – судебный процесс застопорился, потому что следствие сомневалось в психической адекватности фигуранта. Ну еще бы, мать вашу! Он вообще‑то лолей насиловал и жрал! Гребаное животное!