– Держитесь за руки, да? – спросил я друга.
– Да, у нас довольно неплохой прогресс, – не стал он скрывать очевидное.
– Куда ходили на свидание?
– В зоопарк. Ей там очень понравились панды, – улыбнулся друг.
Зоопарк, да? Может сводить Хэруки туда же? Блин, надо получше изучить родной город на предмет интересных мест.
– А у вас с Хэруки как? Уже ходили на свидание? – спросил он меня.
Я покачал головой:
– Нет. Хотели в воскресенье, но из‑за семейных проблем… – я вздохнул.
– Точно! Какая жесть, Иоши! Прими мои искренние соболезнования! – посерьезнел друг.
Я хлопнул его по плечу, широко улыбнулся:
– Не парься, все уже в прошлом!
Заварив чай, разлил его по кружкам, составил на поднос, всучил его Кейташи. В этот момент из гостиной послышался ликующий вопль Кохэку:
– Да! Победа!
– Молодец, Кохэку! – громко похвалила ее сестренка.
– Поздравляю! – а это Хэруки. Голос совсем не расстроенный. Умеет достойно проигрывать.
На другой поднос выставил торт и блюдца, захватил ложки и ножик, понес все в гостиную. Чико с Хэруки убирали игру в коробку, Кейташи расставлял кружки с чаем.
– О, это моя награда? Боюсь, одна я все не съем! Так и быть, поделюсь с вами! – воскликнула Кохэку, увидев торт. Посмеялись.
Порезал торт на кусочки, уселись, попробовали.
– Ты был прав, Иоши! Он стал еще лучше! – похвалила мою стряпню Хэруки.
– Не знаю, каким торт был раньше, но он очень вкусный! Это так называемый «Русский торт», да? – спросила Кохэку.
Я кивнул. Кейташи с набитым ртом молча показал мне большой палец.
– Братик, еще! – протянула мне тарелку сестренка, быстро расправившись со своим кусочком. Кроме нее, добавки захотел еще и Кейташи. Девочки, видимо, блюли фигуру.
Доев торт, поделились новостями о Золотой Неделе. Кейташи жаловался, что несмотря на каникулы, члены клуба легкой атлетики продолжают тренироваться, чтобы подготовиться к летним соревнованиям. Надо будет обязательно прийти поболеть за него.
После этого ребята засобирались домой. Настроение – отличное! Я был рад посидеть с друзьями. Соскучился. Расстроило то, что вместе с ними собралась уходить Хэруки. Она вызвалась помочь мне убрать посуду, на кухне поставила поднос на стол, обняла меня, и сама поцеловала. День расцвел новыми красками.
– Мне нужно поработать над книгой, Иоши, – оторвавшись от меня, сказала раскрасневшаяся Хэруки, – Все эти дни… – она замялась.
– Не переживай, я все понимаю, – улыбнулся я ей, – Мы ведь прощаемся не навсегда?
– До завтра, – с улыбкой ответила она.
– Тогда до завтра, – поцеловал я девушку снова.
Вышли в коридор. Кейташи воевал с кроссовком, Кохэку с ехидной улыбкой косилась на нас. Да на здоровье. Хэруки тоже обулась, Кейташи открыл дверь, и мы с Чико попрощались с ребятами. Сестренка помахала им лапкой сидящего у нее на руках кота. Милота! Закрыв за друзьями дверь, повернулся к сестренке:
– Лень готовить, может закажем на обед курицы?
Она была только «за», поэтому я нашел номер в записной книжке с холодильника и сделал заказ. После этого мы с Чико поиграли в «Дженгу». Долбаная изоляция. Ребенку нужны свежий воздух и солнце.
Глава 8.9: Изоляция
Оплатив курицу, задумался. Пошел осмотрел тайник с наличкой. Приближается позорный день, когда придется просить денег у бати. Совесть чиста, я неплохо «окупаю» свое существование у него на шее. И дальше будет только лучше.
Вечерело, мы с Чико кушали курочку. Она, как настоящее дитя Японии, предпочитала соевый соус. Мне было вкусно и без него. Сакамото‑сан снова не пошел на прогулку. Ему так понравилось проводить время с Чико? Или дело в том, что она кормит его чаще, чем я? Оставили курицы отцу, закусили тортиком. Кусочек оставили ему же. От скуки научил сестренку играть в «21». В простонародье – «очко». Она довольно быстро запомнила «ценность» карт и пару раз даже обыграла меня без всяких поддавков. Игра‑то на удачу, если, конечно, не шулерить.
Раздался звонок в дверь.
– Привет, бать! – поприветствовал я вернувшего с работы главу нашей маленькой семьи.
– Папа! – радостно крикнула Чико и повисла у отца на шее. Заметил в его руке пакет из минимаркета. Отлично, запасы пополняются. Завтра сготовлю что‑нибудь поувесистее блинов. Да и пичкать растущую Чико фастфудом не очень хорошо. Забрал у отца пакетик, сестренку забирать не стал, пускай висит. По пути на кухню сказал:
– Я заказывал курицу, ничего?
– Ничего страшного, но не злоупотребляй, ладно? – покачал он головой.
Я согласно кивнул. Отец пошел умыться, мы с Чико пошли на кухню, накрыли для отца стол из остатков курицы, блинов и торта. Посидели рядом с ним, пока он питался. Было видно, что бате очень приятно такое внимание. А кого оставит безразличным такая забота от родных детей? Ладно, не совсем родных, если говорить обо мне. Плевать. Кровь‑то одна.
Отдав должное блинам и тортику, отец похвалил мои умения. После этого вернулся ко вчерашней теме:
– Сын, вчера ты что‑то говорил о рекламе?
– Ага, говорил. Есть несколько идей. Идея первая… – я посмотрел на Чико, – …пока пропустим.
Отец фыркнул.
– Идея вторая… – снова сделал я паузу. Отец недоуменно поднял бровь, – лучше тебе записать, не факт, что я смогу повторить все это второй раз, – улыбнулся я отцу. Рекламу я помнил хорошо, но лучше подстраховаться.
Отец взял со стола блокнот и карандашик.
– У «Хонды» же есть модель, которая выпускается уже много лет и пользуется признанием по всему по всему миру? – спросил я. Ну не шарю.
– Думаю, серия «Accord» подходит, – подумав пару секунд ответил отец. Ха! Круг замкнулся! Именно рекламу «Хонды Аккорд» я и хотел ему слить.
– Отлично. Тебе знакомы цепочки механизмов, основанные на «принципе домино»?
– Это называется "машина Голдберга", – пояснил батя.
Не знал. Думал, что Голберг – это такой рестлер.
– Понял. Так вот – что если выстроить цепочку из деталей для «Аккорда»? Начать с шестерни, закончить включением двигателя автомобиля, который съедет с рампы под слоган «Некоторые вещи просто работают».
– И вот это я должен был записывать? – ухмыльнулся отец. Изначально я хотел пересказать ему всю рекламу, но побоялся ошибиться. Да и подозрительно. Инженеры и маркетологи в «Хонде» явно не тупее меня, и это еще мягко сказано. Разберутся.
Я развел руками.
– Что ж, идея неплоха, – поощрительно улыбнулся отец.
– Тогда следующее. Подойдет для чего‑то скоростного. По пустыне несется реактивный болид. На таких устанавливают скоростные рекорды, – пояснил я отцу.
– Можешь не объяснять, – хмыкнул тот, – Об автомобилях я знаю явно больше тебя!
Я не обиделся. На правду не обижаются.
– Так вот, по пустыне несется реактивный болид, его снимают с разных ракурсов, но всегда на одной высоте. Ближе к концу дистанции – спереди. Болид выпускает парашют, останавливается. Камера статично снимает его передок, в кадре появляется человек в гоночной форме. НЕ пилот болида. Он снимает шлем, присаживается на корточки лицом к камере, выключает ее. Следующим кадром показывают его, он сидит на корточках перед камерой, закрепленной на рекламируемой в ролике модели «Хонды». Зритель понимает, что все это время проезд болида снимала именно эта камера…
– А значит «Хонда» быстрее! – перебил мои занудные объяснения отец, – Надо подумать, как это снять, но идея очень хороша! Есть еще? – спросил он, закончив строчить в блокнотике. О, глазки‑то загорелись!
Чико явно заскучала и ушла в гостиную. Котик и лоля – что может быть милее?
– Вернемся к первой идее, пока Чико не вернулась.
Батя напрягся, я успокаивающе вытянул руки.
– Ничего такого не будет, но лучше ей не слышать с учетом ее… Ну ты понял.
Отец кивнул.
– Итак, в кадре появляется лестница ведущая со второго этажа. На ней появляется какая‑нибудь красивая известная на западе актриса в шелковом халате поверх платья. Начинает спускаться вниз, скидывает халат, небрежно бросая под ноги. Далее, движениями ног скидывает туфли по одной. Отдельным кадром – приземляющиеся на всякое туфли. С вызывающей улыбкой глядя в камеру, расстегивает и снимает платье по пояс, – отец хмыкнул, но не стал перебивать, – Грудь в белом лифчике крупным планом, кадр в полный рост – снимает платье с пояса, перешагивает через него. На ней трусики из одного комплекта с лифчиком. Снимает с волос резинку, трясет волосами вот так, – я продемонстрировал, – Далее кадр на выходе из дома – на переднем плане рекламируемая «Хонда». В одном белье актриса выходит из дома, начинает идти к машине, которая стоит к ней задом. Верхняя часть актрисы в отражении, далее она проводит рукой по крышке багажника так, чтобы было видно название модели. Она подходит к водительскому месту – в зеркале заднего вида должны отразиться трусики, – батя уже откровенно ржал, но продолжал записывать, – она садится в кабину, закрывает дверь, смотрит в камеру сквозь открытое окно, и что‑нибудь говорит. Увы, текст я придумать не смог, – батя попытался что‑то сказать, но споткнулся о мою вытянутую руку, – Следующий кадр – снаружи. Из открытого окна показывается ее вытянутая рука, держащая трусики. Она роняет их на землю. Двигатель заводится, машина уезжает.