И Кошка показала ему листок, где его имя было перечеркнуто!
— Так нельзя, они подделывают результаты конкурса заранее, это не конкурс, а филькина грамота. И если я взялась за дело, то теперь все будет иначе.
— Ты ничего не изменишь, — махнул рукой Кристофер.
— Изменю, если надо будет, то всю комиссию отправлю в больничку. Пусть другие судят этот конкурс непредвзято!
— Ты сумасшедшая ведьма!
— Может быть. Но они должны судить честно!
И Кошка, подняв хвост трубой, прошествовала к своему креслу.
— А теперь оформим твою заявку, — проговорила она с гордостью.
И застучала коготками по клавиатуре. А Кристофер закатил глаза.
— Боже, Амалия, я с тобой сойду с ума!
— Нет, мой дорогой Кристофер, ты станешь великим архитектором садов не только в человеческом мире, но и у себя, в мире Эльфов.
Кошка бодро стучала по клавиатуре. Потом вложила бланк заявки в письмо и отправила его в мэрию. Через полчаса пришло ответное письмо.
«Ваша заявка принята, ждем ваш проект»
Глава 18
С этого дня Кошка стала следить за Кристофером. Она убрала все ненужные бумаги из его кабинета, везде расставила лампы с ароматом жасмина и роз. Заставила, наконец, Берту прибраться.
Из кабинета было убрано: килограммы пыли, тонна мусора, увядшие растения и десяток бутылок с вонючей жидкостью.
Кабинет заиграл новыми красками. В отмытые до блеска окна заглянуло холодное зимнее солнце, его лучи заиграли на полированной мебели, забегали солнечными зайчиками, отражаясь от зеркал, поселив в кабинетной тиши ощущение тихой радости.
Кристофер вновь достал с полок свои альбомы и отточил карандаши. С утра он сидел за своим столом и задумчиво водил грифелем по бумаге, оставляя на той замысловатые следы. Постепенно из этих почеркушек на бумаги рождались ажурные мосты, беседки, увитые плющом, изящные скамейки в альковах из кустов.
Амалия осторожно, на кончиках лапок, покинула кабинет Кристофера, чтобы не мешать тому творить.
Она вышла на улицу и забралась на скамейку. Холодный ветерок ворошил ее шерстку, пытаясь добраться до кожи. Но на кошкиной шкурке вырос густой подшёрсток медного цвета. Он защищал Кошку и согревал. Солнце уже не грело землю, а ветерок приносил маленькие снежинки, что посылала в их королевство Снежная Королева из ледяной пустоши.
Кошка задумалась.
Это, конечно, хорошо, что Кристофер вновь сел за работу, что к нему вернулось вдохновение, но была опасность, что комиссия конкурса «зарубит» его работу. Но не класть же всю комиссию в больницу. Хотя Кошка была настроена радикально.
И тут Амалия вспомнила, что возглавлять комиссию конкурса будет королева. И Кошке пришла интересная мысль в голову.
А что если познакомиться с Королевой поближе и узнать ее предпочтения?
Это бы была не Амалия, если бы она отложила дело в долгий ящик. Сказано — сделано.
Не прошло и дня, как Амалия отправилась в путь. Идти предстояло долго, так как дворец располагался на другом конце большого города. Но не будет же Амалия топтать свои лапки, поэтому порыскав на просторах интернета, она нашла, что до дворца ездить экскурсионный автобус.
Пробраться в него для Амалии не стоило большого труда. И вот через полтора часа ужасного путешествия в автобусе, где Кошкин тонкий нюх терзал запах бензина и машинного масла, угарные выхлопные газы, Кошка, наконец, прибыла к королевскому дворцу.
Толпа туристов во главе с экскурсоводом быстро пошагала в сторону той половины дворца, куда разрешали заходить посетителям. А Кошка направила свои стопы в другую сторону.
Там стояли гвардейцы, преграждая путь любопытным экскурсантам. Для Кошки они преградой не были. Она со всех лап неслась по лужайкам, клумбам и аллеям, в надежде отыскать королевскую особу еще до того, как от крыльца дворца отъедет экскурсионный автобус.
Но в саду дворца было столько павильонов, беседок и прочих мест, где могла сейчас гулять монаршая особа, что Кошка просто с лап сбилась.
Наконец, ей повезло. В отдалении она увидела того, кого так рьяно разыскивала. Но вот беда. Возле ее Величества топтался противный, жирный Йохем Ван Антверпен.
Кошке пришлось красться по кустам, чтобы не быть замеченной.
— О моя, Королева, наша конкурсная комиссия обезглавлена, бедный Йосиф.
— Я очень сочувствую Йосифу Ливертстоку, это большая трагедия, — качнула головой молодая монаршая особа.
Королева была молода и удивительна красива. Тонкие аристократичные черты лица обрамляли белокурые волосы, завитые в локоны, безумно глубокие и от этого почти бездонные голубые глаза, были словно голубые озера. Король был старше своей супруги почти на двадцать лет, любил ее безумно и баловал. Одета Королева была в длинное и тонкое муслиновое платье, поверх которого на плечики накинута норковое манто, подбитое изнутри шкурками горностая. В ее волосах сверкала и переливалась бриллиантовая диадема, а на тонких запястья позвякивали многочисленные браслеты. Когда она говорила, то прижимала к груди тонкие руки в шелковых перчатках, показывая, как она переживает неурядицы с конкурсом.