Обиднее всего, что рвался спасти любимую ведьму, и не смог.
— Мама, мама, очнись, — кричала Амалия, пытаясь пробудить к жизни мать, но та стояла позади Кристофера, ее глаза остекленели, а душа замерла. Кошка билась в клетке.
— Заткнись, ты им уже ничем не поможешь, — шипел зло колдун, он плюнул на пальцы и перелистнул страницу, листы неприятно зашуршали, словно это крылья большого насекомого. — Шииисттттисииисс, мооосттисьььь….
— Крис! Крис! Очнись, надо двигаться! — орала Амалия во все свои голосовые связки. — Крис, Крис! Мама!
— Да заткнешься ты, наконец, — колдун не на шутку разозлился, снял тапок с ноги и запустил им в кошку. Тапок лишь ударил по клетке и отскочил, сдвинув клетку на несколько сантиметров.
— Сам заткнись, упырь, — огрызнулась Кошка. — Сдохни, тварь!
Кошка зашипела и, протянув лапку, попыталась дотянуться до колдуна когтем. Но только заплакала от бессилия. А колдун продолжил свое бормотание.
Но разве Амалию этим можно было унять. Сам того не подозревая, колдун сдвинул клетку, и та оказалась близко к свечам. Кристофер видел, как кошка начала плакать. Сначала у него у самого душа заплакала горючими слезами. Но вдруг он понял, что Кошка это делает для определенных целей.
Наплаканные слезы она сдувала в сторону свечи. Та, когда соленая влага попала на нее, потухла и зачадила, в страшной паутине колдуна появилась прореха. Затем также задымилась и потухла другая свеча, и третья…
Оборванные концы паутины дали немного свободы, но колдун очнулся.
— Нет, нет! — заорал он и соскочил со стула.
— Дрянь, мерзкая, рыжая дрянь! — орал колдун, пытаясь разжечь свечи вновь. Но пламя словно само не хотело разгораться.
— Крис, Крис, очнись, — орала Кошка, пока Вильгельм пытался разжечь свечи.
И Кристофер вздрогнул, его веки затрепетали, он сделал шажок вперед.
Но Вильгельм тут же обернулся, вскинул руку и зашептал заклятья. Кристофер сопротивлялся, он делал еще один маленький шаг, словно пробирался через трясину, которая сдерживала его. Он попытался поднять руку, но та бессильно упала.
И тут засветился портал. Из другого мира в этот шагнула маленькая сгорбленная старушка. То была Изольда.
Старушка вышагнула из портала, и тот захлопнулся за ее спиной. Она, опираясь на костыль, подслеповато щурилась, осматривая людей в комнате. Затем ее взгляд остановился на колдуне.
Изольда внимательно изучала старуху.
— Вильгельм? Это ты? — прошамкала старушенция.
— Изольдушка? Сестрица, — был шёпот ей в ответ.
— Опять хулиганишь, — вдруг подбоченилась Изольда.
— Что ты, что ты сестричка, это я так, практикуюсь, — вдруг залепетал колдун.
— Гертруда? — крикнула Изольда, но та даже не пошевелилась. — И это ты называешь «практикуюсь»? Что это?
Изольда вышла в центр и уставилась на зеркало демонов.
— Господи, как Вильгельмушка тебе колдуны голову то задурили, — и Изольда ткнула пальцем в зеркало. — Это ж …
— Нет, нет! Изольда, это не то, что ты подумала, колдун рванул в сторону зеркала, закрывая его собой.
— Не то? — и Изольда внимательно посмотрела по сторонам, замечая самые мелкие детали. — Объясни как мне все это.
Изольда обвела костылем знаки, пентаграмму и указала на замерших у входа эльфов с Гертрудой.
— Изольда, — вдруг жалобно заскулил Вильгельм.
— Ты стал мерзким колдуном? Да! Ты решил использовать Арххаарал, хотя знаешь, что души, попавшие к демонам никогда назад не вернуться? И это мой брат! — глаза Изольды загорелись не хуже, чем глаза демонов.
Старуха вдруг подняла свой костыль и опустила его на голову колдуна.
— Я проклинаю тебя, Вильгельм! — рявкнула она, и ее голос прокатился девятибалльной волной по комнате, а сама она словно выросла, расправила плечи, превратившись в воина.
Изольда вновь подняла костыль и ударила Вильгельма по голове. С каждым новым ударом разрушалось одно из украденных им тел. Сначала он был старушенцией, потом воином, девушкой легкого поведения, старым матросом, и еще много, много тел…
Тела рассыпались на мелкую пыль, образуя кучи грязной субстанции вокруг Вильгельма. Пока не осталось стоять его настоящее тело. А вернее — скелет в лохмотьях.
Старая ведьма вынула их кармана железные цепи и обручи. Один обруч она надела ему на шею, на каждую руку и ногу, затем нацепила цепи. Как только оболочки колдуна были разрушены, спало его колдовство.