двенадцать пар бейсбольных ботинок. В то время не было резиновых подошв. И к перерыву мы проигрывали 0:3. Во втором тайме ко мне подошел
мой бывший одноклубник Билли Рентон и сказал:
— Алекс, хочу представить тебе своего сына.
А я ответил:
— Черт подери, Билли, мы проигрываем 0:3.
Тогда же Фрэнк Коннор, славный малый со скверным характером, яростно отреагировал на решение арбитра не в пользу его команды, швырнув
лавку на поле. Я сказал ему:
— Господи, Фрэнк, твоя же команда выигрывает 3:0!
— Но это же безобразие! — страсти кипели вокруг меня.
С Джоком Стейном
Помню, как Джок Стейн частенько ругался с Джимми Джонстоуном, превосходным игроком и легендарным кутилой. Как-то Джон заменил
Джимми за то, что тот не захотел играть в выездном еврокубковом матче. Уходя с поля, Джимми прокричал:
— Одноногий ты здоровый ублюдок, — и ударил ногой по скамейке запасных. Он побежал в раздевалку, Большой Джок кинулся за ним. Джимми
заперся в раздевалке.
— Открой дверь, — кричит Джок.
— Чтобы ты меня побил? — отвечает Джимми.
— Предупреждаю, открой дверь! — повторяет Джок.
Джимми открывает дверь и забегает прямо в горячую ванную.
Джок кричит:
— Вылезай оттуда!
— Не вылезу, — орет Джимми. А все это время на поле продолжается игра.
Тренерская работа в футболе — постоянные вызовы. И большую роль играет знание человеческих слабостей. Как-то после пьянки несколько
шотландских игроков решили залезть в гребные лодки. В итоге Джимми Джонстоуна, малыша Джинки, потерявшего весла и распевавшего песни,
унесло течение. А затем Джоку Стейну доложили, что Джинки спасла береговая служба в Ферт-оф-Клайд. Джок пошутил: «Он что, не мог
утонуть? Мы бы сыграли прощальный матч, присмотрели бы за Агнес, и волосы бы у меня не выпали».
Джок был неотразим. Когда мы вместе работали со сборной Шотландии, в мае 1985-го обыграли англичан на «Уэмбли» 1:0 и, довольные собой,
летели в Рейкьявик на матч против сборной Исландии. По прилете мы устроили банкет с креветками, лососем и икрой. Большой Джок никогда не
пил, но я его уговорил выпить бокал белого вина за победу над англичанами.
Мы с трудом вырвали победу у исландцев со счетом 1:0, показав слабую игру. После этого Джок повернулся ко мне и сказал:
— Вот видишь, что делает твое вино?
Несмотря на весь накопленный опыт, в «Манчестер Юнайтед» мне потребовалось время, чтобы освоиться. Конечно, мой вспыльчивый характер
помогал, потому что когда я срывался, у меня получалось доходчивее объяснять свои идеи. У Райана Гиггза тоже сильный характер, но спокойный.
Мой же был настоящим инструментом, при помощи которого я зарабатывал авторитет в команде. Игроки понимали, что меня лучше не злить.
Всегда есть люди, которые ни во что тебя не ставят. Даже когда я начинал в «Ист Стерлингшире», то пошел на принципиальную конфронтацию с
центральным нападающим, зятем одного из руководителей клуба Боба Шоу.
Джим Микин сказал мне, у них в семье есть традиция вместе ездить в сентябре на выходные за город. Я спросил:
— И что ты хочешь этим сказать?
— Знаете, я не смогу сыграть в субботу.
— Послушай, можешь не играть в субботу, но тогда вообще не возвращайся.
И он сыграл матч, а сразу после этого уехал к семье в Блэкпул.
В понедельник он звонит мне:
— Босс, у меня сломалась машина.
По его словам он, кажется, был в Карлайл. И, очевидно, держал меня за идиота. Я сразу ответил ему:
— Я тебя плохо слышу, дай мне свой номер — я перезвоню.
Тишина. Я выпалил:
— Можешь не возвращаться.
После этого директор Боб Шоу был крайне недоволен. Несколько недель спустя председатель сказал мне:
— Алекс, прошу тебя, верни Джима в команду, Боб Шоу уже достал меня.
— Нет, Вилли, с ним покончено. Я что, должен работать, учитывая пожелания ребят, когда они хотят поехать отдохнуть?
— Я понимаю ситуацию, но разве трех недель недостаточно?
Через неделю в Форфаре он зашел за мной в туалет, встал рядом и простонал:
— Пожалуйста, Алекс, ты же христианин!
После паузы я согласился, и он поцеловал меня. «Ты что делаешь, старый гомосексуалист? – возмутился. — Ты целуешь меня прямо в
общественном туалете».
В октябре 1974-го я продолжил свой путь познаний в «Сент-Миррене». Самый первый день, фотография для газеты «Пэйсли Экспресс». Я обратил
внимание на капитана команды, показывающего знак за моей спиной. В понедельник вызвал его и сказал:
— Если хочешь, можешь уйти в другую команду. Тебе здесь нет места. Ты не будешь играть.
— Почему?
— Для начала, если кто-то ставит тренеру рожки, то это говорит о неопытности и незрелости. А в капитане мне нужны противоположные качества.
Это дурацкий детский жест, и теперь ты свободен.
Ты должен заставить себя уважать. Как говорил Большой Джок, никогда не влюбляйся в игроков — они непременно будут водить тебя за нос».
В Абердине я имел дело с самыми разными проступками игроков, и приходилось их уличать. Спустя время невозможно сдержать смех, вспоминая
их реакцию.
— Я? — говорили они с самым невинным видом.
— Ну да, ты.
— А, я ходил к подруге.
— Серьезно? На три часа? И успел напиться?
Марк МакГи и Джо Харпер постоянно испытывали мое терпение. Был еще Фрэнк МакГарви из «Сент-Миррена». Как-то воскресным днем в 1977-м
на кубковую игру против «Мотеруэлла» на «Фир-Парк» с нами поехало пятнадцать тысяч болельщиков, но мы проиграли 1:2. Соперники возили
нас по полю, а на меня донесли в футбольную ассоциацию за то, что я усомнился в компетентности арбитра.
Фрэнк МакГарви
В тот вечер в моем доме раздался звонок. Это был мой товарищ Джон Донахи:
— Не хотел говорить тебе перед матчем — ты бы взбесился. В пятницу вечером я видел в пабе пьяного МакГарви.
Трубку подняла его мать.
— Фрэнк дома?
— Нет, он в городе. Я могу вам помочь?
— Попросите его перезвонить мне, когда он вернется. Я не буду ложиться до его звонка.
Без пятнадцати двенадцать раздался звонок. Я услышал короткий гудок, значит, звонили с платного телефона.
— Я пришел домой, — сказал Фрэнк.
— Но я слышал гудок.
— Да, у нас дома платный телефон.
Хоть это и было правдой, я ему не поверил.
— Где ты был в прошлую пятницу?
— Не припомню, — ответил Фрэнк.
— Ну тогда я тебе напомню. Ты был в баре «Ватерлоо». Вот где. Ты пожизненно отстранен от команды. Не приходи больше. И в молодежной
сборной Шотландии ты больше не играешь. Я отстраняю тебя от игр. Ты вообще больше не будешь играть в футбол в своей жизни, — и я
положил трубку.
На следующее утро мне перезвонила его мать.
— Мой сын не пьет. Вы, вероятно, ошиблись.
— Боюсь, что нет. Я знаю, что все матери считают сыновей святыми, но пойдите поговорите с ним посерьезней.
В течение трех недель он был отстранен от футбола, что не радовало моих игроков.
Но приближался решающий матч против «Клайдбэнка», и я сказал своему ассистенту Дэйву Провану: «Он мне нужен на этот матч».
За неделю до игры наш клуб проводил прием в мэрии Пэйсли. Мы с Кэти вошли, и вдруг из-за колонны выскочил Фрэнк и взмолился: «Дайте мне
еще один шанс».
Это был настоящий подарок. Я как раз думал над тем, как вернуть его в команду, сохранив лицо, и тут он сам выпрыгнул на меня из-за той
колонны. Я попросил Кэти оставить нас, а сам суровым голосом сказал ему:
— Я же сказал, что ты пожизненно отстранен.