Выбрать главу

  В 1913 году в Петербурге - по личной просьбе императора Николая II (как теперь это можно с уверенностью предположить), решившего дать бой иудеям, - была выпущена брошюра "Разыскание об убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их", изданная ещё в 1844 году и переизданная в 1913-м, накануне процесса Бейлиса. Автором её был всё тот же неутомимый Владимир Иванович Даль, честный и предельно-мужественный человек, работавший в 1840-е годы чиновником особых поручений при министре Внутренних дел Л.А.Перовском. Тогда-то он и собрал секретный материал в архивах ведомства и не побоялся опубликовать его под своим именем... {1}

  "Брошюра Даля была напечатана по распоряжению министра всего в 10 экземплярах, но собирателю редких книг Остроглазову всё-таки удалось её раздобыть. И позднее она была перепечатана П.И.Бартеневым, издателем "Русского архива". Разумеется, иудеи пытались не допустить её издания и распространения. Подобным образом, например, "Книга кагала", составленная Яковом Брафманом и напечатанная в Вильне в 1869 году, была разом скуплена в Одессе одним богатым евреем, чтобы прекратить обращение её в публике..." /В.И.Большаков "По закону исторического возмездия"/...

  Сия брошюра, к слову, переиздавалась и в 1990-е годы типографией Троице-Сергиевой Лавры: её, при желании, можно было свободно купить на книжных развалах Москвы и ознакомиться......

  Помимо прочего, сугубо научного, Даль был ещё и неутомимым общественником-энтузиастом, ярым пропагандистом своих идей об уникальности и самобытности России и населяющих её народов. Так, он являлся одним из учредителей Русского Географического общества; был членом Общества истории и древностей Российских, членом (с 1868 года - почётным) Общества любителей Российской словесности.

  Велик был суммарный вклад в науку и культуру нашей страны этого неутомимого и незаурядного человека. Велики были и награды, ниспосланные ему правительством. В.И.Даль был действительным статским советником с 1859 года - генералом то есть. В 1863 году за первые выпуски Толкового словаря он получил Константиновскую медаль от Географического общества, в 1868 году был избран в почётные члены императорской Академии наук по историко-филологическому отделению, а по выходе в свет всего словаря был удостоен ещё и высшей научной награды - Ломоносовской премии (1869)...

  - С одной стороны, Максим, - в заключение каждой беседы всегда говорил-напутствовал Панфёров затаившего дыхание ученика, - вроде бы и нет ничего плохого в том, что немцы были творцами русской этнографии: национальность здесь не важна, как в случае с Далем, допустим, а важен сам результат их работы. Плохо было другое. Братья Гумбольдты, Александр и Вильгельм, и братья Гримм, Яков и Вильгельм, до этого создали этнографию Германии с опорой на национальные корни исключительно, не на Античность, и не на святой Рим. И честь им и хвала за это - убеждённым и пламенным немецким патриотам... А вот этнографию России они, не задумываясь и не сомневаясь ни сколько, выводили уже из своей собственной - как производную от германской, краеугольной будто бы и первосортной, маточной. Отсюда - и узаконенная "вторичность" нашей русской культуры, традиций, религии и языка, скопированных якобы с европейских "древних" первоисточников... Этим духом проникнуты работы всех перечисленных деятелей-пруссаков: Гумбольдта и Гакстгаузена, Кёппена и Паули. Один датчанин-Даль только этого избежал - мании величия и менторского духа по отношению к славянам-русичам. Но он скорее был исключением из правил...

  - И что совсем уж дико и удивительно, повторю, но и советских историков и этнографов по какой-то совсем уж непонятной причине партийные бонзы заставили в рамках всё той же норманнской теории копошиться - даже и их, счастливых хозяев своей страны, освободившихся от Романовского политического и духовного гнёта будто бы. Кто же выходит за рамки дозволенного и пытается правду русским людям сказать, открыть им глаза на собственное героическое и великое прошлое, - того безжалостно третируют, высмеивают и изгоняют с кафедр и университетов, навсегда вышвыривают из профессии тайные и явные кукловоды, которым несть числа. После чего их направляют работать учителями в Тмутаракань, где такие отчуги и смельчаки быстро спиваются и загибаются. Помни, мой молодой друг, об этом...

  9

  В справедливости подобных дружеских наставлений-напутствий, что были научному приговору сродни, или исследовательскому наморднику, Кремнёв убедился достаточно быстро - ещё в студенческую пору. Так, весной 4-го курса он закончил свою очередную курсовую работу, касавшуюся некоторых моментов правления царя Алексея Михайловича Романова. И в эту работу он, желая выделиться и образованность свою показать престарелым руководителям кафедры, сугубый патриотизм, вставил несколько цитат из Е.И.Классена и И.Е.Забелина, что он выписал из дореволюционных изданий историков в доме учителя... Однако Панфёров, после прочтения курсовой, в категоричной форме потребовал убрать цитаты из текста. А свою эрудированность и ребяческую отвагу приберечь на потом, когда диплом на руках окажется.

  - А почему я не могу сослаться на Классена и Забелина, почему?! - попробовал было возмутиться Кремнёв. - Они такие же русские историки, как и все остальные, у них целые тома изданы. Когда-то же надо начинать вытаскивать их здравые мысли из небытия на Свет Божий и предъявлять мiру!

  - Когда-нибудь надо, согласен, - нахмурился в ответ учитель. - Но это время в России не скоро ещё наступит, как думается, когда реальный патриотизм, не игрушечный, дорогу к Свету пробьёт.

  - Вот давайте я и начну пробивать антироссийскую научно-исследовательскую броню, рушить завесу молчания, - стоял на своём Максим и слышал в ответ раздражённое: "Нет, не давайте".

  - Да почему, Игорь Константинович, почему?!

  - Потому что тебя не станут слушать наши кафедральные профессора, заточенные на канон, на шаблоны, на инструкции Агитпропа, - хмуро ответил учитель со знанием дела. - Для них Классен с Забелиным - нелегальные, а то и вовсе крамольные авторы, бунтовщики, персоны non grata. Тебя просто выгонят с позором с защиты и заставят переписать работу заново. Вот и всё. А мне, как твоему наставнику, впаяют выговор за непрофессионализм и строго предупредят на будущее о несоответствии занимаемой должности. Такое уже было у нас на кафедре в прошлые годы, и не раз. Смельчаков и бунтовщиков в научном мiре не терпят и не любят, запомни, - в два счёта на место ставят; или вообще вон выкидывают как паршивых котят. Я ведь и сам на этом уже обжигался - и в студенческие годы, помнится, и в аспирантские, когда ещё молодым без-башенным храбрецом был, вот как ты сейчас; когда спорил со всеми, ругался, в трусости обвинял, в сознательном оболванивании народа. Да что толку-то? Толку было чуть... И диссертацию мою первоначальную забраковали на факультете - не дали как надо её написать, как мне того очень хотелось. Для начала проредили её без-жалостно и без-пощадно, заставили выкинуть целые куски. А оставшееся посоветовали переделать согласно утверждённым канонам - как этого требуют мин-обр-науки и Академия. Да ещё и строго предупредили на будущее, чтобы я не выбивался из колеи и умника из себя не строил: чревато это. Что я и сделал в итоге - им на радость, и на горе себе.