Клянусь, вчера мне казалось, что все это было достаточно невинно и даже мило, но сегодня на фотографии это выглядело очень двусмысленно. Уже знаю, что сейчас последует взрыв, поэтому крепко зажмуриваю глаза и отхожу в сторону, подальше от Егора.
Он резко разворачивается и буквально придавливает меня своим злым взглядом. Подходит ко мне вплотную и сжимает талию руками.
— Ну, ты и дрянь, — летит в мой адрес, — видимо, жизнь тебя ничему не учит.
Не вижу смысла оправдываться и что-то ему объяснять, он мне не поверит никогда в жизни.
В этот момент от скандала меня спасает то, что Даня начинает плакать. В последнее время он всегда так реагирует, когда ко мне кто-то подходит и особенно остро, когда на меня повышают голос, даже чуть-чуть. Я срываюсь с места и беру сына на руки. Глажу его и шепчу успокаивающие слова.
— Жду в машине, — твердо заявляет Егор и движется к выходу.
Потом вдруг останавливается и снова поворачивается ко мне.
— Попрощайся с матерью, — добавляет стальным голосом, — мы сегодня же вылетаем домой. И поторапливайся, у тебя не больше двадцати минут.
Он наконец-то уходит, а я обессиленно опускаюсь на стул вместе с Даней. Каждая встреча с ним, как соль на раны, каждый разговор, как плевок в душу. Мне после таких разговоров хочется закрыться от всего мира и от души поплакать. Но здесь я не могу себе такого позволить.
— Уезжайте? — вдруг слышу мамин голос и вздрагиваю.
Как много она успела услышать и увидеть? По выражению ее лица ничего не могу понять.
— Да, — стараюсь, чтоб мой голос звучал спокойно, — у Егора очень много дел… на фирме, — добавляю после паузы и тяжело сглатываю.
— Марин, я знаю, что он женится, — перебивает меня мама.
Я смотрю на нее растерянным взглядом и не знаю, что сказать.
— Я очень переживаю за тебя. Как ты там будешь? Совсем одна, — спрашивает таким грустным голосом, что у меня в груди все сжимается от боли.
Отчетливо замечаю в ее глазах слезы, но понимаю, что она не должна ничего знать, иначе у нее скакнет давление и никакое лечение возможно уже не поможет.
— Мам, — начинаю я с улыбкой, — такое часто бывает. Люди сходятся, расходятся, от этого никто не застрахован. Мы с Егором больше не вместе. У него другая девушка, у меня другой мужчина. Такое бывает.
Это единственное, что пришло мне на ум в данной ситуации.
— Что за мужчина? — спрашивает настороженно.
— Он хороший человек, добрый и очень обеспеченный, а самое главное он меня любит.
Господи, что я несу. Причем тут его обеспеченность вообще. Видимо, когда я волнуюсь, мой мозг и мой язык живут двумя разными жизнями и никак не связаны между собой.
Но, кажется, это действует. Мое вранье срабатывает. Мама улыбается и заметно расслабляется. Я тоже выдыхаю с облегчением.
— Приезжай в гости, и я вас обязательно познакомлю, — бью сама себе контрольный в голову.
— Хорошо, — смеется мама, — ладно, давай собирайся. Егор долго ждать не будет.
Не будет, это точно. И надеюсь, он никогда не узнает, что я тут наговорила, иначе не сносить мне головы.
Мы в этот же день вылетели домой, как и решил Егор. Не знаю, зачем он так резко рванул. Может, пора было начинать готовиться к свадьбе, может дел накопилось много, но он каким-то чудом достал билеты и велел всем собирать чемоданы.
Дома мне пришлось задвинуть свои горькие мысли подальше и проводить больше времени с сыном, потому что он отказался от груди и все время капризничал. Не знаю, в чем была причина, может в беременности, может в чем-то еще. Но он мог плакать всю ночь напролет, требуя только меня. Я с ног валилась от усталости и недосыпа, но не могла оставить его на няню. К тому же у меня начался очень сильный токсикоз, и периодически мне приходилось оставлять плачущего сына в кроватке и бежать в туалет.
Как-то раз, услышав плач сына под утро, в его детскую ворвался взбешенный Егор. Увидел, что ребенок кричит один в кроватке и взял его на руки. В это время из туалета на трясущихся ногах вышла я, лохматая, бледная и с синими кругами под глазами. Он уже было открыл рот, чтобы на меня наорать, но не успел. Меня скрутил новый приступ тошноты, и я вынуждена была бежать обратно. Когда я снова вошла в комнату у меня сильно кружилась голова. Егор почти не глядя на меня, передал ребенка няне и попросил ее выйти из комнаты.
— Что происходит, черт возьми? — начинает орать. — Почему ребенок все время плачет?
— Я заболела, и у меня пропало молоко, — вру ему, потому, что другого выхода у меня сейчас просто нет.