— Да, вчера в обед Мила ко мне подходила, — отстранённо подтвердила Ольга Николаевна, вызванная мной для серьёзного разговора в раздевалку. Как раз во время тихого часа. — А что?
Но здесь вопросы задавала я.
— Вы помните, что именно она от вас хотела?
— Да. Мила спрашивала, можно ли ей картошку фри.
Так вот, значит, что это было...
— И вы разрешили?
— Конечно. Это же овощ, а не мясо.
— Корнеплод, — поправила её я.
— Растение, — не уступила Ольга Николаевна. — И взяла его Мила со своей тарелки. Где было ещё полно картошки. Я проверила, — с нажимом добавила она.
Словно я её уже в чём-то обвинила. Впрочем, до этого было недалеко.
— Белок есть не только в продуктах животного происхождения...
— Знаю. Ещё в сое, горохе и прочих бобовых. Корнеплоды в этот список не входят.
— Потому что там их очень мало. Но в случае Милы это тоже надо учитывать.
— Хорошо. Я изучу данную тему более внимательно. Прошу прощения за ошибку, впредь этого не повторится, — свернув спор, заученно выдала Ольга Николаевна.
Наверняка рассчитывая, что меня устроит такой ответ — и я уйду. Совсем или нет, ей было, в принципе, безразлично. Лишь бы без скандала и штрафных санкций со стороны руководства... Однако мне для принятия окончательного решения было важно прояснить ещё один момент.
— А откуда в порции Милы вообще взялась картошка фри? — я в упор посмотрела на воспитательницу.
Но та и глазом не моргнула.
— А разве не вы её туда положили? — невинно осведомилась она.
Чем оскорбила меня до глубины души.
— Я что, похожа на идиотку, которая сначала травит своего ребёнка — а потом приходит разбираться, как так получилось? — не выдержав, сорвалась на крик.
И тотчас пожалела о своей вспыльчивости. Знала, как некрасиво выглядят скандалы на ровном месте... Однако Ольга Николаевна, судя по всему, видела вещи и похуже. И мой порыв злости тупо проигнорировала.
— Значит, нянечка на раздаче перепутала, — женщина невозмутимо пожала плечами. — Мы ведь не в контейнерах даём, а на тарелках, как полагается. Чтобы дети с особым рационом меньше выделялись на фоне тех, для которых готовят на кухне. Только греем предварительно. Или Даша могла подложить. Ей часто кладут вредные перекусы...
— А разве у детей есть доступ к холодильнику?! — от удивления у меня брови сами скакнули на лоб. — Он что, стоит где-то в группе?
Я даже оглянулась, чтобы убедиться — не прячется ли за спиной какой-нибудь мини-бар...
— Нет, — Ольга Николаевна скупо улыбнулась, приняв моё поведение за своеобразную попытку пошутить. — Все продукты хранятся на кухне, в подвале. И детей туда не пускают... Но Даша такая непоседа — порой за ней очень трудно уследить.
И все надежды на счастливый финал для этой истории рассыпались в прах.
— Что ж, — я вздохнула, не скрывая разочарования. — Спасибо за честность.
— Не за что, — дежурно откликнулась воспитательница, без труда догадавшись о моих намерениях. — Мне правда жаль, что так получилось.
Я ничего не ответила. Просто ушла. Потому что не знала, что можно сказать. Завернула в административное крыло, расторгла договор и направилась к машине.
— Мила, нам пора, — заглянула в салон.
Вот только сделать безмятежное лицо не сумела. И дочка сразу погрустнела.
— Я не иду в садик?.. — печально уточнила она.
— Нет. Не сегодня. И не в этот, — конкретизировала, не устояв перед соблазном хоть немного её утешить.
— И куда вы сейчас? — воспользовавшись паузой, поинтересовался Александр.
— Домой.
— Подвести?
— Нет, спасибо. Тут недалеко...
— Знаю. Но мне несложно подкинуть вас до подъезда. Тем более что на улице, кажется, собирается дождь, — водитель демонстративно покосился на стремительно темнеющее небо.
— Мы успеем. Спасибо, — ссадив Милу с кресла, я помогла ей выбраться и закрыла дверь, договорив уже в приспущенное окно: — А промокнем — не страшно. Высушу.
— Ваше право, — не стал настаивать Александр. — А что насчёт завтра?
— Завтра я точно не смогу.
— А когда сможете? — не отступал мужчина.
Словно чуял неладное... И не ошибся. Ведь если бы мне было нечего скрывать, ему бы не пришлось вытягивать из меня каждое слово клещами.
— Не знаю. Возможно, никогда, — выдала, взяв себя в руки.
Будто в прорубь окунулась! Открылась через силу... Но Александру оказалось этого мало.
— Мне нужна конкретика, — терпеливо напомнил он.
И меня прорвало.
— Пока не могу сказать, — выплюнула, разозлившись на его дотошность.
Неужели так трудно догадаться, что я не просто так играю в молчанку, оттягивая момент истины? Что у меня есть причины уклоняться от прямого ответа?