— Рабочую злость выплескиваешь? — поинтересовался он, дождавшись прекращения огня. — Или жена ночью продинамила? В любом случае заявляю официально: если будешь продолжать в том же духе — я пас.
Роберт стянул тенниску и вытер лоснящиеся от пота лицо и шею. Стрельба мячами не сняла тяжесть с души. Он мысленно послал себя по известному адресу за то, что последние три четверти часа потратил впустую, на игру с самим собой, словно Дэна на корте и не было. Дружеские матчи по пятницам, под конец рабочей недели, вошли у них в традицию, и Роберт дорожил ими.
— Я возьму нам по пиву, и ты все расскажешь. — Дэн собрал свои вещи, открыл дверь и придержал ее для Роберта, на ходу надевающего тенниску. — Если, конечно, ты не представляешь опасности для общества, в частности, для меня.
В раздевалке Роберт не произнес ни слова. Молча швырнул вещи на скамью и встал под обжигающий душ с ничего не выражающим лицом и немигающим взглядом, устремленным в никуда. Он знал, что Дэн следит за ним, пытаясь понять причину его настроя, — и все же не мог заставить себя поделиться с другом. Рассказать о том, что выкинула Эрин, значило обратить ее немыслимое решение в реальность, вынести которую у Роберта не было сил.
Он ушел из дома, так и не увидев Руби. Схватил спортивную сумку, ключи — и смотался на утренний пятничный матч с Дэном задолго до нужного часа. Машину вел безобразно, едва не сбил каких-то бегунов, проскочил перекресток на красный, в итоге тормознул на автобусной остановке, прокручивая в голове несусветное решение жены, пока не подошло время ехать в клуб.
Под урчание мотора и радиобормотание Роберт думал о дочери. Представлял ее юное лицо, розовое, чуть припухшее со сна, ее фигурку в цветастой, поблекшей от многочисленных стирок ночной рубашке. Руби босиком прошлепает в кухню, глотнет сок прямо из пакета, смешает в тарелке шоколадные хлопья с молоком и позавтракает перед телевизором, забравшись в кресло с ногами. Тяжелые черные волосы наверняка выбьются из резинки, которой она стягивает их на ночь, а вокруг глаз, должно быть, расплывутся темные круги: юная мисс экспериментирует с макияжем, а смыть краску перед сном ей недосуг. Привычно прыгая по каналам, она вспомнит, что ждет ее завтра, — и вспыхнет улыбкой, впервые за школьные годы согретая уверенностью в будущем.
А потом мама объявит, что Грейвуда ей не видать и завтра она возвращается в свою школу — ту самую школу, где она вынесла столько издевательств. Руби замрет, не донеся ложку до рта. Ухмыльнется, наверное: «Классная шутка, мам!» И тут заметит серьезный взгляд матери, сумрачную морщинку, перерезавшую ее лоб. Заметит — и похолодеет от страха: неужели не шутит? Эрин повторит свою новость, и Руби, отставив тарелку, поднимется и шагнет к ней. «Мам?» — выдохнет она тоненьким, чужим голосом. Фыркнет недоверчиво, с вызовом. Вот тут и начнется… Визг, слезы, истерика.
— Руби не пойдет в Грейвуд! — гаркнул Роберт, перекрикивая шум льющейся воды. Он еще был весь в мыльной пене, когда Дэн отдернул полиэтиленовую занавеску кабинки.
— Что ты сказал? — Дэн тряс головой, пытаясь избавиться от воды в ухе.
Роберт смыл пену и обернулся полотенцем.
— С Грейвудом покончено. — Он с трудом растянул губы в фальшивой улыбке.
Одевались молча — Дэн слишком хорошо знал своего друга, чтобы ждать подробностей до первой кружки. Спустя десять минут они уселись за столик в баре клуба.
— Руби струсила?
Дэн покрутил головой, махнул одному приятелю, кивнул другому. В этом весь Дэн: всецело завладеть его вниманием редко кому удается. А Роберту до смерти нужно выговориться. Поговорить с кем-нибудь, кто выслушает.
— Напротив. Мы решили, что убегать от проблем — форменная трусость. Мы намерены в очередной раз встретиться со школьным начальством. Поглядим, не удастся ли заехать кому-нибудь под зад коленкой. — Роберт выдул полпинты в три глотка.
— Тебе?! Не надейся. — Дэн прочесывал бар взглядом. Округлил глаза: мимо проплыли две прехорошенькие барышни в юбках на уровне его носа. — Видал? М-м-м. Роскошь. А Эрин — запросто. Врежет под зад и бровью не поведет.
Роберт мазнул ладонью по лицу. Быстро, но Дэн жест уловил. И встрепенулся:
— Хочешь сказать, это Эрин решила не отправлять Руби в Грейвуд? — Догадка не стоила Дэну особого труда. За годы дружбы, с поступления в юридический, он научился понимать Роберта без слов. — Что за бред? Чего она боится? За колледж-то бешеные бабки ты выкладываешь!
Роберт вздохнул: без продолжения никак.
— Мы вовсе не уверены в пользе платного обучения. Нам бы не хотелось, чтобы ребенок чувствовал свою избранность. Не дай бог, понимаешь ли, возомнит себя выше других. — Он хлопнул ё ладоши, словно точку поставил. И осушил кружку. — Повторим?
Предложение опоздало: Дэн уже поднялся. Взял со стола обе кружки и направился к бармену.
А с другой стороны, подумал вдруг Роберт, как бы дело повернулось, если бы Руби сплоховала на тестах в Грейвуд-колледж?
При желании он мог просидеть с Дэном в баре до вечера — подогревшись полудюжиной пенистых пинт, выложить другу все свои путаные мысли, поболтать о былых временах, о временах нынешних, обсудить юридически заковыристые дела… Роберт подавил пивную отрыжку и откинулся на спинку обитого кожей кресла. Его грызло чувство вины. Он жаждал быть рядом с Руби, когда Эрин выложит ей свое решение, но знал, что проторчит в баре с Дэном как можно дольше, чтобы явиться домой после скандала. Таков, он вынужден был признать, его собственный трусливый метод воспитания. Зато когда Эрин испортит все что можно, он начнет выправлять положение. Возьмет, к примеру, Руби к себе в контору, пусть день-другой передохнет, оклемается от шока. Учителя в офис вызвать — тоже не проблема. Тане, между прочим, не помешает помощь с бумагами, а Руби — несколько лишних фунтов на карманные расходы. И главное, Эрин совершенно необязательно ставить в известность. О том, чтобы Руби вернулась в ту скотскую школу, и речи быть не может. Исключено. Появился Дэн со свежим пивом.
— Ну а как там наш приятель Фред Боумен?
Ухмылка засияла поверх пены в кружках, и ровный загар лица — из солярия — пошел тонкими морщинками. Темные, с проблесками серебра волосы, тронутые рукой виртуоза-стилиста, вкупе с безупречным вкусом Дэна в одежде довели его убийственный для женщин облик до идеала. Успешный бизнесмен, столь же успешный и потому неисправимый ходок, Дэн был всегда открыт для дамских посулов и щедр на ответные.
— Не сдается, — ответил Роберт. — И не виляй. Смена темы не пройдет. — Он не собирался обсуждать дело Боуменов. Сейчас ему не под силу сотрясать чужие жизни.
Ухватив меню, Дэн пробежал глазами список сэндвичей:
— Как насчет перекусить?
— Зависит… Конец недели как-никак. Сотрудникам ручкой на прощание помашем?
Напряжение чуть отпустило Роберта. Общаться с Дэном — все равно что в бомбоубежище сидеть: полная безопасность, только воздуха маловато. К тому же, будучи главой фирмы «Мейсон и Найт», он не позволял себе расслабляться — ни в офисе, ни вне его стен.
Дэн взглянул на часы.
— Честно? Я бы это дело пропустил. Тьюла опять бабье собирает.
Роберт скорчил гримасу. Тьюла Мейсон и ее девочки… сорок с лишним женщин, отчаянно бьющихся за физическое совершенство. Однажды он совершил катастрофическую ошибку, внедрившись в шабаш Тьюлы об руку с Эрин — куда моложе товарок Тьюлы и потому не нуждавшейся в ухищрениях, которыми эта сходка радостно делилась. Напитки и канапе еще не были поданы, а Роберт уже был сыт по горло разговорами о ботоксе и коллагене. Он ухмылялся, оставляя Эрин в когтях Тьюлы, и, чего греха таить, таял от восторга. В свои тридцать два его жена выглядела сногсшибательно, никто не дал бы ей больше двадцати пяти.
— Отлично. Значит, надеремся, — с ухмылкой констатировал Роберт.
Пока они сидели в клубе, небо затянулось тучами, посерело и пролилось знобящим дождем. Июнь стоял на редкость сухой и теплый — и вдруг погода, словно отражая настроение Роберта, разродилась унылым, мутно-молочным киселем.