— Сюда! Скорее! Они там! — орал Игнат на медиков. Он мчал к черному джипу, в салоне которого темнел силуэт. Один. Дыхание сбилось. Ася? Артем? На ходу Игнат распахнул переднюю дверцу и выматерился. На водительском месте сидел полуголый мужик. Спина его превратилась в сплошную рану — темную, почти черного цвета. Руки изрезаны, в потеках крови. Пол-лица вздулось огромным пузырем.
— Твою мать! — снова ругнулся он, когда мужик поднял от руля голову, и Игнат узнал Крутова.
— Настена… — прохрипел Артем и стал заваливаться на бок. Игнат подхватил друга и помог переложить на носилки. Следом распахнул заднюю дверцу и едва устоял на ногах. На заднем сидении лежала девушка, бережно укрытая курткой. Лицо распухло, в кровоподтеках. Волосы обгорели. Ступни исцарапаны, плечи в крови. Она не была похожа на его жену. И тем не менее то была она.
— Ася… — выдохнул Игнат. — Сюда! Скорее! — поторопил он спешащих к нему врачей. — Ася, родная…
Он осторожно коснулся ее шеи, пытаясь нащупать пульс. Спина похолодела, пальцы занемели, не находя биения сердца.
— Нет! Ты должна жить!
— Отойди! — гаркнул кто-то сзади. — Ты нам мешаешь, слышишь?
Но Игнат не мог. Он должен был найти ту слабую ниточку ее жизни. Она не имела права умирать. Только не она! Кто-то схватил его сзади за плечи, пытаясь оттащить. И Игнат чуть не вмазал наобум, как вдруг…Едва ощутимый толчок. Слабый, где-то на грани, но дающий силы жить. Она жива! Жива!
Игнат облегченно выдохнул, приподнял Асю за голову, помогая медикам. Втроем они переложили ее на носилки. Куртка сползла, обнажив израненное тело — в длинных порезах с запекшейся кровью. Одна рука безвольно упала. Что-то звякнуло. Игнат опустил взгляд и увидел наручники, болтающиеся на запястье.
— Подождите, — тихо попросил он, шаря по карманам. Дрожащими пальцами нащупал маленький ключик, чуть не уронил, но снял с ее тонкого запястья наполовину расстегнутые наручники.
Носилки погрузили в скорую, захлопнули дверцу. Машина рванула с места. Тишину вспорол вой сирены. Что-то лопнуло в голове Игната, запульсировало жгучей болью, ноги подкосились. И только когда машина скрылась в темноте улиц, Игнат без сил сел на асфальт посреди дороги.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Июль. 2014 год.
Воскресенье (за 2 дня до пожара). День.
Ася выпрыгнула из маршрутки под палящее солнце. Асфальт дышал жаром. На улице словно наступил конец света — ни души. Машины ползли медленно, лениво тащась за трескучими троллейбусами. Да и их можно было сосчитать по пальцам. Ася надела наушники, осмотрелась по сторонам, пропуская опустевший троллейбус, и перебежала дорогу. Через два квартала нырнула в арку. Торопливо прошла несколько дворов, свернула к набережной. Море успокаивало, а ей нужна была передышка — собраться с мыслями, обдумать, правильно ли она поступает. Белые гребни разбивались о волнорезы, окатывали девушку прохладными брызгами. Она улыбалась морю, как старому знакомому. И думала, думала. Все правильно. Она поступает правильно. Все равно отступать некуда — зря она, что ли, тряслась в автобусе сотню километров, а потом еще полгорода проколесила на маршрутке? Ася достала из переброшенной через плечо сумки блокнот, прочитала нужный адрес, проверила письма — перевязанная лентой стопка потрепанных конвертов лежала на дне.
С набережной, минуя Приморский бульвар, кафе и бутики шумного центра, свернула во дворы. Пятиэтажки сменялись частными секторами. Солнце нещадно жгло спину даже под майкой. Можно было подождать троллейбус или маршрутку и домчать за пять минут по пустой полуденной дороге. Но идти было легче, слушая музыку и перебарывая сомнения.
Нужный дом вырос неожиданно. Еще минуту назад казалось, что до него был целый квартал, но нужные цифры искомой улицы говорили об обратном. Ася сверилась с адресом в блокноте и шагнула в просторный двор. Детская площадка в центре пустовала, как и многочисленные, выкрашенные во все цвета радуги, лавочки. Раскидистые платаны рассеивали злые солнечные лучи, скрадывали жару. Здесь дышалось легко. Солнечные зайчики прыгали по капотам иномарок — других машин в этом дворе не стояло. Ася еще раз заглянула в блокнот, а затем поискала взглядом черный спорткар. «Ниссан» стоял к девушке пыльным боком. Приткнутый кое-как, словно ее хозяин торопился, он резко выделялся на фоне отполированных, будто только из салона, авто.