Присела рядом, пошарила по карманам Крутова. Нашла пузырек с таблетками. Засунула ему одну под язык. Горечь осела на языке.
— Да мы его сейчас в обезьянник упакуем на пару суток, — насмешливое за спиной. — За сопротивление властям. Там и подлечат.
— Да? — Артем уловил, как ее бровь изогнулась, глаза сощурились, обострились черты, и она вмиг стала похожей на хищницу. — А кто это здесь власти? Вы, что ли? Похожи на обычных отморозков, приставших к женщине. А он, — Леся заглянула ему в лицо. — Ты как?
Артем кивнул. Отпускало.
— Хорошо, — она улыбнулась, встала. — Игнат, отпусти его. Иначе твоих молодчиков завтра же вышвырнут с волчьим билетом. Ты меня знаешь.
— Отпустите его, — отмахнулся Игнат, поднимаясь. Сплюнул под ноги кровь. Подошел к Артему. Сзади резко дернули, расцепили наручники. Артем потер запястья и с трудом встал — не хватало еще перед ними на коленях стоять — Леся поддержала, когда нога подкосилась, подала трость. Он оперся на нее обеими руками. По виску стекла капля пота.
— Что, всех друзей под себя подмял, да? Весь такой белый и пушистый, — усмехнулся и тут же поморщился, стер выступившую на губе кровь. Шагнул вплотную, глядя Артему в глаза. — Зачем ты убил Асю?
Леся рядом ахнула. Артем выдохнул. Устал. Как же он устал от всего. Проще было пристрелить Погодина, правильно сестра ему говорила. А он не мог, черт бы все это побрал. Придумал целую комбинацию. Удачно разыграл. Остались последние штрихи. Вот только он совершенно не подумал, как будет трудно ему самому довести все до конца.
— Только не говори, что не понимаешь, о чем я, — Игнат расценил молчание Артема по-своему. — Я знаю, что это ты.
Крутов и не собирался ничего отрицать. Надоело.
— Ты ничего не докажешь, — Артем сжал набалдашник.
— У меня есть свидетельница, — спокойно парировал Игнат.
— Вернулась-таки, — усмехнулся Крутов. — У меня тоже есть свидетели. Или ты думаешь, я не подстраховался?
— Даже не сомневаюсь, что ты все просчитал. И впутал в это всех: Алису, Алекса, Леську, меня, жену свою, Асю. Зачем, Артем? Неужели ради банальной мести?
Артем не ответил. Ушел. Игнат не стал его останавливать. И на том спасибо. Он сел в прохладный салон, запрокинул голову и закрыл глаза. Прислушался к себе: сердце стучало глухо, под лопаткой тянуло, покалывало руку и ныло в затылке. В остальном вполне терпимо. Рядом плюхнулась Леся. Артем спинным мозгом чуял — она хочет спросить об услышанном. Но она всю дорогу не сказала ни слова. Уставилась в окно и курила, постукивая коготками по обивке. А у Артема не шли из головы слова Игната. Его ярость, перекошенное злобой лицо. Он тоже поверил. Лучший друг и матерый мент верил так искренне, что возненавидел Артема. Неужели не усомнился? Неужели он так ничего и не понял? Они же знакомы с детства. Вместе из таких передряг выбирались, что вспоминать стремно. И так легко поверил Алисе. После всего, что она сделала.
Крутов взглянул за окно. Череда витрин сменялась огнями новостроек. Артем потер грудь в области сердца, выпил еще одну таблетку. Что-то не так. Глупо как-то все. Нелогично. Зачем Игнат следит за Кириллом? В чем подозревает? Почему, если уверен, что убийца — Артем? Он бегло глянул на строгую и сосредоточенную Лесю и вдруг все понял. Игнат знает все: про Погодина, про Дашку, про Асю. Возможно, о чем-то только догадывается. Неспроста он ведь так рьяно ищет Асину могилу вот уже полгода. Неспроста хотел провести экспертизу, после эксгумацию. Ему не дали — Артем постарался. Ни к чему тревожить мертвых.
И говорил сегодня Игнат не об Асе. Не ее называл своей. А ту, что действительно любил. Ту, что погибла из-за Артема. Ту, из-за которой Артем едва не покалечил лучшего друга. Дашку.
Артем помнил тот день, как будто все случилось вчера.
Он опаздывал на самолет, когда позвонил Саня.
— Дашу убили, — сказал сухо, без предисловий. Артем не поверил сразу, решил, что ослышался.
— Какую Дашу?
— Нашу, Сварог, нашу. Игната подозревают. Я сейчас…
Он не слушал больше. Вообще ничего не слышал. Мир умер: исчезли звуки, голоса, запахи. Только слова Сани в голове. И его собственный хриплый, говорящий таксисту поворачивать. Он думал, будет больно. Но внутри оказалось совершенно пусто. Будто выскребли все, оставив одну оболочку. Странное ощущение ничего. Неверия. Даже когда он увидел черный мешок на каталке, ничего не екнуло в груди. Словно не он потерял близкого человека. Самого близкого в той гребаной жизни.