Вода проливается мимо, потому что меня аж колотит. Сердце заходится тревогой за родителей.
— Катя, — дрожит мамин голос за моей спиной, — что ты такое говоришь? Как ты можешь так… о сестре… Она бы никогда… ни за что… Какая ты жестокая!
— Я? Я жестокая? — Меня берет оторопь.
Я ставлю перед отцом полный стакан со слезами на глазах.
— Мама, я сама видела, как они целовались в его машине в то время, когда он был в командировке, — рисую пальцами кавычки. — И как они потом… это самое… в квартире! В нашей с ним квартире!
— Я не верю, — синхронно выдают родители.
— Я бы тоже очень хотела не верить. Но у меня есть видео. Вам, наверное, не стоит его смотреть.
Мама качает головой, в ужасе закрывая рот руками, а папа тяжело дышит. Даже кончики его роскошных усов подрагивают.
Ну почему, почему накосячила Маша, а чувствую себя виноватой я? Вон до чего довела родителей.
— Может, таблеток? Или скорую?
— Не надо, — сипло отзывается папа. — Сейчас отойду. Маша… Она хорошая девочка, разве она могла?
— Могла. Только это еще не все.
— Что еще? — с надрывом стонет мать.
— У Маши тянет живот так же, как у меня в начале беременности, так что вполне возможно, что она беременна. От Игоря.
Мама зажмуривается и не своим, каким-то утробным тоном произносит:
— Уйди.
— Что?
— Уходи! Оставь нас с отцом одних. Ты… мы…
— Мам! — Я не верю своим ушам.
— Уйди!
— Пап? — поворачиваю голову к отцу.
Тот тихо повторяет вслед за матерью, пряча взгляд:
— Уйди, пожалуйста.
Из глаз брызгают слезы обиды и непонимания: за что они со мной так?
Я на негнущихся ногах шагаю в коридор, переступая через остатки торта, хватаю с вешалки куртку и вылетаю в подъезд, закрывая за собой дверь.
А когда выхожу из подъезда, натыкаюсь на машину мужа и на него самого.
Откуда он узнал, что я тут?
Игорь хмуро меня разглядывает и выдает стальным тоном:
— Пора поговорить.
Глава 13. Бес попутал
Катя
Вот еще только разговора с Игорем мне сейчас и не хватает для полного счастья.
Итак сердце колотится, а в горле словно намотали проволоку с шипами.
Хотя… раз уж резать, то сразу. Вряд ли мне будет еще больнее, чем уже есть. Я прищуриваюсь и цежу сквозь зубы:
— Как ты меня нашел?
Муж пожимает плечами:
— Это было несложно, теща сказала, что едешь к ней.
Логично, она ведь еще не знала, что я подала на развод.
— Ну, давай поговорим, — скрещиваю руки на груди я.
— Садись, — кивает Игорь на машину.
— Вот еще. Вон, там лавочка, — указываю вперед, где детская игровая площадка. — Все равно там никого нет.
Плетусь, еле переставляя ноги, и когда дохожу, устало присаживаюсь и вскидываю злой взгляд на Игоря:
— Говори.
— Кать… я… — Муж запинается, ковыряя носком ботинка мерзлую землю. — Прости меня, я не с того начал в прошлый раз. Как подумал, что больше никогда вас не увижу, так крышу и снесло.
О как. Надо же, он умеет извиняться, а не только орать?
— За что прости? — саркастически хмыкаю я. — За то, что поймала с поличным?
— Кать, — морщится Игорь и повторяет: — Прости меня, пожалуйста.
Он присаживается рядом и тянет ладонь, чтобы поймать мою руку, но я отдергиваю ее и резво отодвигаюсь на другой край скамейки. Смотрю исподлобья.
Муж страдальчески вздыхает, но больше попыток меня коснуться не предпринимает.
— Помнишь, пару месяцев назад Маша приезжала в гости, и я потом отвозил ее домой по твоей просьбе?
Нехотя киваю. Это он к чему? К тому, что все случилось именно в тот день?
Я приподнимаю брови:
— Ты еще скажи, что я виновата, раз попросила тебя отвезти сестру домой!
— Нет, что ты, ты тут при чем? Я просто объясняю, как все было. В общем, сам не знаю, как так вышло. Она попросила подняться, чтобы прикрутить полку, предложила чаю, а потом в голове сплошной дурман, ну, и… Прости, словно бес попутал. Она на следующий день как давай меня шантажировать. Что все расскажет тебе, выставит все так, будто силой ее принудил, если я откажусь продолжать… Добила, что ты поверишь ей, а не мне. Теперь-то я уверен, она заранее подготовилась, даже ее соседки по квартире не было дома. А тогда испугался. Страшно, безумно испугался потерять тебя. Вдруг правда не поверила бы мне?
Игорь отворачивается, сжимая кулаки так, что белеют костяшки пальцев, его ноздри раздуваются от гнева. Затем он берет себя в руки и снова смотрит на меня. И взгляд такой умоляющий, просящий: поверь!
Однако что-то мне подсказывает, версия Маши будет кардинально отличаться от версии Игоря. Но даже если он говорит правду, это ничего не изменит.