– Не нравится мне все это.
– Чума, не нагнетай. Все, пойдем, очухается, сама придет, здесь кругом лес на несколько километров, идти некуда.
Дверь закрылась, громкие шаги, тошнота прошла, открыв глаза, села. Уже начало темнеть, но я была в спальне. Широкая кровать, светлая мебель, зеркало в пол, шкаф-купе, темные портьеры и большое окно с видом на лес, в котором я может и сгину. А кто-то у нас романтик и любит природу.
Мой случайный обморок сыграл на руку, но что дальше? Значит, кто-то сказал продержать меня здесь несколько дней, ни в чем себе не отказывая? Почему только несколько? Что за это время должно произойти?
Я уже не уверена, что меня похитили по приказу Никифорова, логичней было отвезти к нему, да и трахать меня он никому не позволит.
Подошла к окну, открыла, посмотрела вниз, первый этаж, до земли метр, можно спрыгнуть, но впереди высокий забор. Далеко ли я смогу убежать? Хорошо хоть не разулась, и на мне все еще ботинки.
Собрала волосы под ворот свитера, спрыгнула легко, медленно прошлась вдоль дома, уже окончательно стемнело, но над крыльцом висел фонарь. Постоянно оглядываясь на дом, подошла к джипу, припарковали его крайне неудачно, чтоб выехать, придется развернуться во дворе, но зато не видно из окна.
– Господи, храни всех идиотов и дебилов, – вырвалось само собой, потому что ключ так и был в замке зажигания.
Я раньше также бросала тачки везде, Костя орал, а я бунтовала.
Без куртки замерзла сразу, можно, конечно, остаться в машине, заблокировать двери, но это надолго не поможет, а сопротивление вызовет агрессию. Обошла внедорожник, все так же поглядывая на крыльцо, они точно придут проверить, как я там, не померла еще, не стала удобрением для подснежников?
Когда открыла багажник, трясло от холода так, что, кажется, звенели мозги. Схватила какую-то черную тряпку, это оказалась мужская куртка, надела, жутко запахло бензином. А когда взгляд в темноте зацепился за канистру, застыла на месте. Мысли были совсем нехорошие.
Глава 26
Арина
– Надо было сразу отвезти ее в город, не нравится мне вся эта история.
– Плохо человеку, плохо, куда везти, опомнись, сынок. Отлежится немного, уж тогда и отвезем, чай, не без сердца мы люди. Спит уже вторые сутки, бледная вся, ничего, травок моих попьет, все хорошо будет.
Сквозь густую, как утренний туман, дрему слышу голоса, уже ставшие для меня знакомыми. Женский – заботливый, теплый, с такой интонацией может говорить только добрый человек. А еще у нее интересный говор, мне нравится.
– Как очнется, оклемается, поедет в город, наверняка ее кто-то ищет, такие тачки, на которой она въехала в сосну, просто так не теряются.
Голос грубый, резкий, взволнованный, слышу шаги, женщина что-то шепчет, чувствую на лице влажную и прохладную ткань.
– Прекрати, я тебя не так воспитывала, нужно помогать людям. Девочка могла насмерть замерзнуть, тебя ей сам бог послал.
– Бывает, поможешь, а беды потом не оберешься. Ладно, я сделаю объезд, скоро буду, не открывай никому. Мать, ты поняла?
– Да, иди уже.
Хлопнула дверь, я напряглась, хочется повернуться, а еще пить, болит правое плечо и голова. Пытаюсь открыть глаза, во всем теле слабость, но как только я это делаю, меня уносит в сторону, картинка начинает медленно кружиться.
– Давай, девочка, давай, просыпайся. Вот, я тебе помогу, надо это выпить.
Меня приподнимают, на губах влага, вкус травы, терпкий, горький. Делаю несколько глотков, но меня заставляют выпить все. Не помню, как я здесь оказалась, вообще не знаю, кто эта женщина. Лежу несколько минут, поднимаю левую руку, трогаю губы, мне кажется, но пальцы пахнут бензином, а я вся пропахла гарью.
– Как тебя зовут? Ты не спишь, я знаю, сейчас станет лучше.
Голос женщины где-то сбоку, она не рядом, звон посуды, шаги. Мне действительно становится лучше, глаза открывать страшно, но я пытаюсь снова. Коричневый потолок, деревянные балки, повернув голову, морщусь от боли. На окнах веселые занавески с голубыми цветами, а за стеклом белая пелена.
– Так как тебя зовут?
В заднем кармане джинсов был паспорт, точно помню, что был, а таблетки в куртке – в той, что осталось в доме с моими похитителями.
– Есения.
– Это не твое имя.
Женщина ответила так просто, словно я не отгадала детскую простую загадку.
– Почему не мое?
– Тебе виднее.
Теперь она рядом, наклоняется, закрывая собой свет, глаза не так режет. Худощавое лицо, темные с сединой собранные волосы, тонкие поджатые губы, внимательные, глубоко посаженные глаза. По голосу я представляла ее другой – пышной и круглолицей.