Нет.
Да ну нахуй.
Покровский нет.
Но признаюсь, что в первые доли секунды сердце дрогнуло, а потом заныло от боли.
– Тихон, все хорошо?
Знакомый голос, сжимаю челюсти до скрипа зубов, а по нервам скребет, так что хочется разбить кому-то череп. Как она здесь оказалась? Совсем ничего не помню, но я сижу голый, а в моей постели моя секретарша.
Не отвечая, но чувствуя взгляд девушки, встаю, иду в ванную, не могу смотреть на себя в зеркало, долго умываюсь и пью ледяную воду прямо из-под крана. А когда поднимаю глаза, то вижу в зеркале страшного бородатого лохматого мужика с жуткого перепоя.
Надо похмелиться. Но вместо того, чтоб пойти искать остатки алкоголя, вскинув руку, одним ударом разбиваю зеркало. Осколки царапают кожу, не чувствую боли, лишь отвращение к самому себе. Только затянувшиеся коркой раны вновь кровоточат, алые капли падают в раковину, стекают по кулаку.
– Тихон, что случилось? Что ты делаешь?
Не хочу ее видеть.
– Уходи.
– Надо обработать и перевязать, покажи. Зачем ты так?
Света дотрагивается до плеча, дергаюсь как от удара током. Если она еще скажет хоть слово или заденет меня – ударю.
– Я сказал, уйди!
Все-таки смотрю в отражении разбитого зеркала на девушку, на ней моя рубашка, немного потекший макияж, на шее синяки. Это сделал я? Она кусает губы, не уходит, прижимает руки к груди, в глазах слезы.
– Ты то зовешь, то гонишь. Как собачонка бегаю около тебя. Я не могу так больше, ты разве не видишь, что делаешь мне больно?
– Света, уйди, – голос охрип, опираюсь на раковину, так и стою перед ней голый, кровь капает на кафель.
– Все из-за нее, да? Все из-за этой рыжей девки? Как она появилась, ты не видишь ничего вокруг, не хочешь видеть. Она ведь обычная шлюха, я сама видела, как она…
Света не успевает договорить, хватаю ее за шею, сдавливаю. Смотрю в глаза, в них испуг, она вскрикивает, пытается оттолкнуть меня, упираясь в грудь ладонями.
– Ты сейчас закроешь свой рот и свалишь из моей квартиры. Из моего офиса и из моей жизни. Ты поняла меня? Чтоб я сука никогда! Слышишь? Никогда тебя больше не видел!
Хотел добавить, чтоб передала дяде, что я больше не нуждаюсь в присмотре, а дядя у нас кто? Дядя тот самый губернатор, что начинает меня раздражать последнее время.
Они решили, что я лох доверчивый, что не знаю и не замечаю все те движения происходящее вокруг меня. Но вот как раз последние не заметил, слишком увлекся одной рыжей и дерзкой девочкой.
– Передашь дяде, что я больше не нуждаюсь в присмотре.
Сдерживаю себя, проговариваю каждое слово, по щекам девушки катятся слезы, но мне ничуть ее не жалко. Пусть катится ко всем чертям, все пусть катятся в ад, видеть никого не могу, а в первую очередь себя.
– Тихон… прости… прости меня… я… я не хотела… прости. Все совсем не так, я не…я ничего не рассказывала…Тихон.
Разжимаю кулак, Света падает на колени, теперь цепляется за мои ноги.
– Я люблю тебя… давно люблю, я все для тебя сделаю, только позволь быть рядом… пожалуйста, Тихон… умоляю тебя. Я все сделаю…все что угодно…я все расскажу.
Нет ничего хуже, чем видеть, как перед тобой унижается женщина. Света гладит по бедрам, трогает член, тянется нему губами, продолжая стоять на коленях.
– Перестань, вон, я сказал, пошла!
Это все мерзко и отвратительно. Все, что со мной происходит за эти несколько дней. Практически переступаю через Свету, иду на кухню, здесь тоже бардак, вместо минералки выпил из бутылки остатки водки, как раз на пять больших глотков.
Позади всхлип, она так и не ушла. Чего ждет, не понимаю? Но я ведь не зверь какой, чтоб вышвыривать из дома девушек или бить. И что там она хотела рассказать? Мне просто нужно побыть одному.
Шаги, она уходит, из пачки сигарет беру последнюю, прикуриваю. Я не могу вспомнить, был ли у меня со Светой секс, но это вроде как очевидно. Был пьяный, позвонил, позвал, она приехала. Черт!
– Я так понимаю, что уволена? Мне не приходить?
Она еще здесь?
– Что ты хотела рассказать?
Пауза, лишь слышно прерывистое дыхание.
– Она мне обещала, что отстанет от тебя, если я ее отпущу тогда, в офисе. А ты зря так со мной, я ведь искренне, я люблю тебя.
– Это все? Мне не нужна твоя любовь. Уходи.
Устал ругаться, голова все равно раскалывается на части, водка не помогла, надо в душ и закинуться аспирином. Мысли скребут изнутри, сжимаю правый кулак, кровь сочится из ран, ничего не чувствую, лишь сердце колет.
Хлопает входная дверь, затягиваюсь до фильтра, выдыхая едкий дым перед собой. В стопке тушу окурок, опять иду в ванную. Стою под холодным душем, опершись о стену, смотрю, как вода, закручиваясь воронкой, стекает в слив.