Последним штрихом, словно ставя точку в этой борьбе и единстве противоположностей, ангел выстрелил мощным потоком энергии, будто кончал. Но "водный" поток не погасил "пламя", а вспыхнул подобно бензину и превратился в вихрь "огненного" блаженства. Лена, открывая в беззвучном крике рот, судорожно выгнулась в руках юноши, а тот продолжал наносить один удар за другим, словно добивая её. В какой-то момент девушка закатила глаза и обмякла с выражением глубокого экстаза на лице. Только тогда Слава плавно вышел из неё и бережно уложил на площадку перед входом в Храм.
– Зарезал бедняжку, – послышался сзади весёлый голос старосты.
– Что, правда?! – испуганно воскликнула Мока.
Пару секунд Живцов не мог вымолвить ни звука, восстанавливая дыхание и успокаивая тело, в котором вихрились потенциалы "огня", заставляя парня подрагивать от импульсов удовольствия.
– Н-нет… – вымолвил он с трудом, отвечая на реплику цукумогами, а пото́м, чувствуя, как его отпускает, смог построить более длинную фразу: – Хватит прикалываться, Яна, твои шутки сейчас неуместны.
– Ну извини-извини, – хихикнула блондинка, но всё-таки придержала веселье и уже серьёзно добавила: – Ты меня просто поразил, мачо. Честно говоря, я и помыслить не могла, что пушистый ангелочек вроде тебя может трахаться столь жёстко.
– Так было нужно, – пояснил Слава, прикрывая обнажённое тело жрицы полами её одеяния. А затем, поднявшись на́ ноги, он стал натягивать трусы и трико на свои бёдра.
Повернувшись к девушкам, молодой человек улыбнулся и голосом бандита из фильма "Белое солнце пустыни" сообщил:
– Эй, Абдула! Таможня даёт добро. Проход свободен.
Мока встрепенулась и, оживлённо повернувшись к старосте, спросила:
– Ты – абдула?
– Нет, – ответила ей девушка и рассмеялась.
– Я – абдула? – ещё больше удивилась цукумогами.
– Тоже мимо, – заливалась смехом блондинка.
– А кто? Где она? – не унималась любопытная мамоно. – Кто такая эта абдула?
– Абдула – это мужское имя, и его здесь нет, – пояснила староста, забавляясь неосведомлённостью голубовласой девушки. – Зато есть здесь любитель бросаться крылатыми фразами из старых Советских фильмов.
– Крылатыми, – повторила Мока заинтересовавшее её слово, широко распахнув огромные анимешные глаза, и развела в стороны свои большие матерчатые синие крылья.
– Известными, – тут же поправилась Яна, понимая, что череда новых вопросов может последовать в любой момент. – В общем, твой Слава шутки ради привёл фразу из одного популярного в прошлом веке художественного фильма. Причём привёл её опрометчиво, если серьёзно относиться к суевериям, – добавила она, весело взглянув на молодого человека. – Потому как, по событиям того фильма, Лена должна неожиданно вскочить и начать бедного Славу мутузить.
– Это вряд ли, – возразил Живцов, внимательно разглядывая жрицу, пребывающую в глубокой нирване. – По крайней мере, минут пять у нас ещё есть.
– Вааа, как интересно! – воскликнула цукумогами. – Слав, ты покажешь мне это кино про Абдулу и добрую Таможню, которая даёт добро?
– Конечно, – со смехом согласился парень, подумав, что круто будет тряхнуть стариной и всей семьёй глянуть увлекательный советский боевичок, полный разных забавных приколов. – Можно даже сегодня вечером.
Он ещё раз посмотрел на жрицу и вдруг приник к её губам нежным поцелуем, от которого балдеющая девушка испустила долгий сладостный стон. Со стороны это выглядело как знак сильной симпатии, но Яна, следившая за действиями ангела, увидела потоки "водной" энергии, вливающиеся из его рта в девушку и усиливающие многочисленные завихрения инь и янь в её теле.
– Ну вот, – с удовлетворением сказал Слава. – Теперь у нас есть примерно полчаса.
– Ох, чувствую, Лена не простит тебе подставы, которую ты с ней провернул, – хихикнула Яна.
На что молодой человек лишь пожал плечами.
– А в чём подстава-то? Я сделал пожертвование, как мы и договаривались. Разве моя вина, что для жрицы оно оказалось слишком больши́м?
– Конечно твоя, – весело возразила староста. – Чья же ещё-то.