А еще мне стало интересно, кто писал это письмо для Дейва.
Понедельник, 13:20
Эмма, моя первая и единственная жена, работала в том же банке, что и я, однако мы и не подозревали о существовании друг друга до той минуты, пока нам не случилось провести совместный уик-энд.
Эмма работала двумя этажами выше и занималась чем-то, связанным с валютными операциями, поэтому, естественно, ей не было никакого резона спускаться в маркетинговый отдел. Мы познакомились лишь благодаря тренингу по укреплению командного духа, который проходил в лесной глуши; мы жили в хибарах, где и окоченеть было недолго.
Судя по всему, единственными, кто научился работать в команде, были мы с Эммой, и толчком к сближению в нашем случае послужила боязнь прыжков с высоты.
Когда тренеры объявили, что всем придется прыгнуть с тарзанкой, мы тихонько улизнули, сославшись на то, что «доктор запретил».
Оставшись одни в лагере, мы с Эммой разговорились и даже не заметили, когда появились остальные, а ведь прошло уже полдня.
Вернувшись в цивилизацию, я пригласил ее на обед; за обедом последовал ужин, а за ужином — и все остальное. Когда мы поняли, что не разлучались уже несколько недель, стало ясно, что дело серьезное.
Я был счастлив. Эмма была не просто хорошенькой девчонкой с чудесными голубыми глазами, она вечно улыбалась, и с ней было очень весело. К тому же в банке у нее было собственное парковочное место, и в качестве дополнительного бонуса меня теперь каждый день возили на работу в новенькой «Тойота-Королла» 1986 года!
Если бы я не заболел, если бы она снова не вышла замуж, если бы она не ненавидела меня лютой ненавистью, мы могли бы до сих пор быть вместе.
Понедельник, 13:55
Я долго придумывал, как бы сделать предложение поромантичнее, но все мои задумки не пригодились: Эмма меня опередила.
Мы застряли в пробке по пути на работу, и тут она заметила, что у машины перед нами на багажнике написано «Молодожены», а сзади тянется вереница пустых банок.[3]
— Интересно, долго ли невесте пришлось ждать, пока ей сделают предложение?
— Не знаю. А что?
— Ничего. Просто, кажется, до некоторых слишком медленно доходит. Ну, может, я и тормознутый, но не настолько.
Мы поженились в начале 1990 года. Все прошло хорошо, если не считать огромного количества банковских работников в качестве гостей — это меня прямо-таки угнетало. Не имею ничего против банковских сотрудников в принципе, но себя никогда одним из них не считал.
Мы твердо вознамерились не покупать первый попавшийся дом. Наш дом должен был быть идеальным: бунгало в ретростиле с большим садом, высокими потолками и тремя спальнями.
Прежде чем сделать выбор, мы забраковали два десятка домов. А наш дом понравился сразу, стоило только ступить за порог. Он был наш, мы сразу это поняли.
В нем прошли три самых счастливых года моей жизни, а потом моя болезнь разрушила все.
Точно помню момент, когда я понял: дом, некогда бывший нашей мечтой, превратился в мою тюрьму. Это случилось через день после того, как мне пришло то письмо с работы, и с тех пор чувство, что все вышло из-под контроля, с каждым днем становилось все сильнее.
В тот день я открыл дверь, чтобы забрать молоко, но стоило мне сделать шаг на улицу, как чувство ужасной тревоги накрыло меня с головой. Земля как будто зашаталась под ногами. Ноги перестали держать, а сердце билось так быстро и гулко, словно хотело вырваться из груди. Страх был такой сильный, точно меня подвесили над аквариумом с голодными пираньями.
С треском захлопнув дверь, я кое-как добрался до постели и рухнул на подушки. Меня трясло, я чувствовал слабость и был абсолютно уверен, что сейчас умру.
С тех пор прошло четыре года, и больше я на улицу не выходил.
Понедельник, 14:40
Эмма очень старалась привыкнуть к тому, что теперь я целый день дома. А я — к тому, что она целый день на работе.
Я завидовал ей, потому что у нее была нормальная жизнь, а она злилась, потому что стала единственным добытчиком в семье.
Главная проблема была в том, что она не понимала, что со мной не так. Врачи говорили то же самое. Рассуждая логически, Эмма пришла к выводу, что со мной все в порядке.
Моя неспособность вести себя так, как раньше, приводила ее в бешенство. Внезапно у нее отняли возможность общения, а о планах завести семью пришлось забыть.
Наконец, мы решили расстаться на время — так говорят супруги, осознавшие неизбежность развода, но предпочитающие держать это в себе.
3
Традиция привязывать пустые жестянки к средству передвижения, в котором поедут молодожены, возникла в незапамятные времена. Грохот должен отпугивать злых духов.