Пустота внутри меня заполнилась. Именно этого и не хватало для максимального удовольствия. Голова сильно закружилась, стало трудно дышать.
Мои стоны стали слишком громкими, но я совершенно не могла их контролировать. Шейн прикрыл мне рот своей ладонью, видимо, тоже заметив мою излишнюю громкость.
Палец его руки ненароком скользнул мне в рот, и я стала играть с ним языком. Это отлично помогло приглушить мои стоны и пробудить в Шейне зверя.
Послышались его тихие рычащие стоны, а затем он и вовсе сорвался с цепи: крепко схватив меня за талию, он многократно ускорился, приближая нас к итогу, которого мы оба так ждали.
Ток внутри меня побежал по венам, опускаясь все ниже и ниже. Удовольствие, наконец, достигло своего апогея: искра подожгла тысячи фейерверков, взрывающихся внутри меня. В бешеном экстазе я стонала и извивалась, крепко схватив Шейна за волосы.
Достигнув максимальной точки наслаждения вместе со мной, Шейн издал протяжный стон и откинул голову назад, прикрыв глаза.
Я вновь прильнула к его груди и продолжила наслаждаться самым лучшим запахом в мире. Вдыхала его снова и снова, но никак не могла надышаться.
То, что я испытала с Шейном, было просто невероятно. Но мне было мало. Мало просто чувствовать его, дышать им. Я испытывала невероятное желание прижать его к себе так крепко, чтобы стать с ним одним целым. Мне казалось, что только это поможет достичь мне полного удовлетворения.
Шейн чуть выпрямил спину, поправил мои волосы и приподнял мое лицо за подбородок.
— Ты великолепна, Кэсси, — его глаза лукаво заискрились.
От его слов я вдруг залилась багряной краской. И сейчас мне хотелось просто сквозь землю провалиться. И это было весьма странно. Несколькими минутами ранее я испытывала нереальное наслаждение в его объятиях, отдаваясь без остатка. А сейчас даже в глаза ему не могла снова взглянуть, испытывая неловкость и смущение.
— Тебе было хорошо? Или мне показалось? — с ноткой сарказма спросил Шейн, видимо, заметив мое смущение.
— Всё было отлично, даже не сомневайся. Но я не хочу это обсуждать, если можно, — я слезла с Шейна и села рядом на диван, поправляя платье.
— Я понял, не буду тебя смущать, — улыбнулся он.
Взглянув на часы, он поднялся с дивана и поцеловал меня.
— Мне пора, уже поздно. Завтра нужно рано вставать.
— Если хочешь, можешь остаться у меня, — выпалила я, но тут же осеклась.
Внезапная мысль о расставании пробудила во мне тревогу. Но предлагать ему остаться у меня, было слишком опрометчиво.
— Я бы очень этого хотел. Но мне нужно выспаться, а если мы будем вместе, то точно не уснем до утра, потому что я опять тебя хочу…
Шейн поднял меня с дивана и вновь поцеловал. Руки снова стали изучать изгибы моего тела. Играя со мной пальцами, он пробудил во мне новую волну желания.
— Тебе пора, — с трудом прервала поцелуй, цепляясь ногтями в его широкую спину.
— Так сложно оторваться от тебя, — прошептал он в ответ и убрал руку.
Поправив моё задравшееся платье, Шейн поцеловал меня на прощание.
— Спокойной ночи, Кэсси. Увидимся.
— Спокойной ночи, — выдохнула я, и закрыла за Шейном дверь.
За окном послышался звук заведенного двигателя, а за ним и шум колёс.
Я осталась наедине со своим желанием и запахом тела Шейна, пропитавшим весь дом.
Глава 14
Началась последняя учебная неделя семестра. Она была посвящена исправлению незачетов по всем предметам перед финальными экзаменами. Отличники могли всю эту неделю посвятить подготовке, или отдыхать в свое удовольствие.
На экзаменационных занятиях нет заготовленных вопросов. Билеты охватывают весь пройденный за год материал. Но есть один нюанс: оценка по предмету выставляется не только по финальному экзамену, а с учётом всех предыдущих зачетов. И если ты весь год не особо-то и старался, то даже наивысший балл в финале несильно исправит ситуацию. И наоборот: если ты весь год пахал, то последним экзаменом испортить свою оценку будет трудно. Ну, если только совсем ничего не ответишь. Но у тех, кто реально отдаётся учёбе весь год, таких сложностей возникнуть практически не может.
Я, конечно, не входила в число отличников. Нет, у меня не было проблем со знанием предметов, я вполне могла бы претендовать на роль отличницы… Если бы все время не опаздывала. Непунктуальность — моё проклятие, которое я сама себе устраивала из раза в раз. Некоторые преподаватели просто не пускали в аудиторию тех, кто опаздывал. Отсюда и плохие оценки.