— О, я помогу!
— Ты давай лучше руки иди мой, помощник! Ты посмотри на него, поможет он! Это там ты неземной, а тут я тебя приземлю быстро, — бурчит отец, поднимая всеобщий хохот.
На самом деле, в закрытом пространстве и с гипсом мой папа стал настоящим стариком! Кроме шуток, он частенько бубнит и грозит всем расправой, пусть и ремнем. А нас и в детстве и пальцем не трогали.
Но Владик приподнимает руки и сделав покаянную моську идет, куда послали. Когда возвращается сует их отцу, будто на проверку и мы снова сотрясаемся от смеха.
Влад рассказывает, что за это время проколесил пол мира. Всего на несколько дней задерживаясь в каждой из стран. Когда Макар с Владом отходят, я цепляюсь следом, потому что тоже было любопытно и не зря: рассказ стал откровеннее:
— Пробовал разный кофе, блюда, женщин. Больше всего понравился Рим, потому что там горячие девушки, — Ага, так и сказал, выпуская белый дым, — жгучие брюнетки со смуглой кожей — просто вау! — и заметив мой осуждающий взгляд, с насмешкой говорит, — Эй, это мои впечатления! Я свободен, как ветер… Кхм, неудачное сравнение.
— Ветер занят, — ухмыляется в ответ Макар, — теперь у нас Туман на выданье.
— О нет, я вечный холостяк. Это у вас там надломленная история, незаконченная поэма, меня все устраивает! — как всегда, отсекая любые поползновения в свою личную жизнь.
Мама окрикивает нас и поскольку курит из нашей троицы только Влад, то мы с Макаром спешим внутрь. Это же семейный праздник. И уже уходя улавливаю едва заметную совершенно крохотную частичку тоски в голубых глаза. Ничего не спрашиваю и не говорю — он ведь все-равно не скажет. Я просто ставлю подбородок на братово плечо, а тот прижимает мою голову ближе.
И все. Я дала понять, что знаю. Он это понял. Мне бы очень хотелось видеть Влада счастливым. Не только успешным и богатым, а любящим и любимым. Это ведь так важно, правда?Объединила для вас две проды в одну, потому что тоже соскучилась! А завтра конкурс, тот самый, обещанный! Будет 100 %, автор ставит свою клавиатуру. А это, уж поверьте, ой как серьезно! Следите за блогом, подробности, а после и результаты, будут там! Спасибо за понимание и волнение не смотря на мои объяснения в телеграмм и блоге, мне приятно)))
А я напоминаю, что особенно важно подписаться на авторский аккаунт, чтобы быть в курсе важных событий. И особенно приятно для меня звездочка на книгу, комментарии и награды! Это дополнительный стимул для меня!
Желаю счастья каждой, Ваша Рошаль Шантье
Глава 43
В морозное утро вторника я просыпаюсь пораньше и, пока мой мужчина продолжает спать, тихонько подхватываю свой белоснежный махровых халат и спускаюсь на кухню, чтобы приготовить нам завтрак. У нас все еще работает вне гласное правило: кто первый проснулся, тот и удивляет и мое сердечко с нежностью сжимается каждый раз, когда я вижу входящего в спальню Ветрова с подносом в руках. Или, спустившись вниз чувствую превосходные запахи, а Макар колдует над блюдами. Для меня. Шикарный. Без футболки и в низко посаженых спортивных штанах. В такие моменты я не спешу подходить, а облокотившись на стену плечом даю себе несколько минут наблюдать за этим волшебством. Мой.
И всегда, когда я поцелуями пробуждаю его, стараясь сделать это раньше надоедливого будильника, заметив сонную улыбку на любимом красивом лице мне хочется запомнить каждую черточку, каждую морщинку, потому что я обожаю все, что связано с ним.
Обожаю.
Сегодня у нас сэндвичи с индюшкой, которая со вчера ждет меня в сыром виде, скрамбл и зеленый салат. Пока я мешаю содержимое сковороды, кофемашина доделывает второй капучино и, разложив по тарелкам мое вовсе не изысканное творение бросаю взгляд на часы! Осталось всего несколько минут до грубого автоматического «пилинь», готового нарушить мои планы ровно в срок и ни за что не даст мне фору! Вот ведь… чудеса технические!
Но я успеваю. Крадусь к двери спальни, силясь совмещать в себе Флэша и Штирлеца и нажимаю на сенсорную кнопку отключения будильника раньше, чем мелодия оглушительно нарушит покой моего любимого. Нажимала, правда, носом, но это такие мелочи!
Ставлю поднос на прикроватную тумбу, внимательно убедившись, что он не упадет и кошечкой пробираюсь под теплый Макаров бок.
— Пора просыпаться, — мурлычу кошкой, целуя колючую щеку, а после провожу по ней носом, а после становлюсь глазами.
Ловлю то, чего так желаю: темные ресницы трепещут, но раньше, чем он открывает глаза на губах появляется та самая сонная и такая милая улыбка.
— Моя Риша, — выдыхает хрипло, обвивая меня руками и ногами и подминая под себя.
Ускользнуть нет ни желания, ни шанса. Его руки мягко, но настойчиво развязывают узел моего халата, чтобы поочередно, наслаждаясь медлительностью, забавляясь ею освобождая меня от одежды, покрывать поцелуями каждый сантиметр моего тела…
Плавлюсь… В животе завязывается знакомый узел, и я покрепче цепляюсь за любимые сильные плечи.
— Макар, — неосознанно вскрикиваю, когда губы касаются груди, чтобы, — Ах!
Он спускается поцелуями ниже и ниже, пока не…
— Боже…
Вот так и начинается наше утро. Сэндвичи поедаем уже в машине, потому что безбожно опаздываем. Мы хохочем над нелепыми шутками друг друга и в такой обстановки минуем большую часть дороги, до того момента, как нашу веселую атмосферу не прерывает звонок.
Номер звонящего не определен, вижу, потому что телефон Ветрова покоится на автомобильном держателе, прикрепленный к торпеде спорткара.
— Алло? — он переводит звонок на громкую связь, предусмотренную системой автомобиля.
— Привет, Ветер. Давно не слышались! — раздается в салоне до скрипоты знакомый голос, насмешки которого сопровождали меня злосчастные пять лет.
— Слушаю тебя, Латаев. — Тон становится грубым, а мужские ладони с силой обхватывают кожаное кольцо руля.
— У нас тут встреча планируется, — собеседник звучит лениво, будто сейчас, в эту секунду, потягивается, — встреча выпускников. Надо бы прийти, мы же с тобой были королями…
— Я был, а ты оставался прихвостнем, — злится Ветров, но ответом становится смех.
— Как скажешь, брат. Так будешь? Можно с половинками, — последние слова будто издевательство спешл фо ми, и я отворачиваюсь к окну.
— Посмотрим. — отсекает Макар и тянется к кнопке, чтобы сбросить звонок.
— Ответ нужно дать до конца недели, а встреча уже в следующие выходные! Будь здоров, Ветер!
Остаток пути мы едем в тишине. Ощущение, что печка перестала работать, а то и вовсе сломалась, как и подогрев сидения, потому что холод улице уже пробрался к нам. И не просто пробрался, а укутывает, просачиваясь все глубже и сковывая с каждой секундой.
— Хочешь, я набью ему рожу еще раз и отправлю работать в известную сеть фаст-фуда? — спрашивает, когда, припарковав машину, все еще остается сидеть в салоне.
— А ты можешь? — я резко поворачиваю к нему голову, потому что на секунду мне дико хочется такой развязки.
— Вполне, — прикидывает, чуть склоняя голову вправо, а затем влево, — только это не решит вопрос.
— Какой вопрос, Макар?
— Тот, который все еще болит в тебе и вызывает дикую ярость во мне.
И сейчас мне хочется фыркнуть, сказав, что все хорошо. Что ничего меня это больше не волнует и вообще, я уже взрослая, состоявшаяся, успешная…
Только это вранье. Меня задевает все, что связано с университетом и происходящим на последних курсах. Выдыхаю и замечаю, что все это время мои короткие ноготки врезаются в мои же ладошки, оставляя полосы полумесяцев на нежной коже.
— И что его решит? — вскидываю подбородок, чтобы звучать гордо.
— Пойдем со мной. Они увидят тебя, а ты их. Заглянешь в глаза тем, кто унижал тебя и посмеешься над теми, кто над тобой смеялся, — серьезно предлагает он.
И если первая моя реакция — недоумение, то вторая… Я серьезно задумываюсь над его предложением, совершенно забив на то, что рабочий день уже как десять минут начался, а мы еще даже не вышли из припаркованной машины.