Суровая земля Гоби с её древним безлюдьем и пустынным одиночеством накрепко связала наше прошлое с настоящим, а значит, и с будущим. Это время не пройдёт бесследно и не забудется никогда.
– Да, дорогая, таких бескорыстных отношений, как тогда у нас, уже нет и не будет никогда, – задумчиво говорит мне по Viber Сусанна.
И я, как всегда, с ней соглашусь.
А потом моя старшая подруга признается:
– Мы хотим посетить Сайн-Шанд. Недавно смотрели видео в Интернете! Видели наш дом и беседку! Представляешь, Надя, она до сих пор на том же месте!
Я моментально откликаюсь:
– Хорошо бы вместе туда отправиться! Я обеими руками «за»!
Может, заветная мечта всех нас когда-нибудь сбудется: мы вновь ступим на землю, ставшую навсегда родной.
И я рассказываю, что в Интернете видела современный город, в котором совершенно не угадывался наш прежний Сайн-Шанд: целые улицы красивых многоэтажек, с детскими площадками, магазинами, кафе, остановками отсутствовавшего в наши дни общественного транспорта, молодыми посадками деревьев, непривычным обилием и машин, и по-прежнему улыбчивых жителей.
Не верю своим глазам! Быть этого не может! И я читаю: «Сайндшанд хот». Всё верно! Но это уже не наш Сайн-Шанд, а какой-то незнакомый город, в котором, я уверена, ещё стоит моя школа и, конечно, дарговский дом. Я в смятении от смешанных чувств. И от красоты увиденного, и от напоминания о скоротечности времени.
Мне шестьдесят, полёт нормальный. Нет, не так. Вот как: мне шестьдесят? За плечами работа в школе, лицее и Московском институте стали и сплавов. Вы полагаете, что слово «сталь» встретилось здесь случайно? Я убеждена, что нет.
Но временами меня одолевают противоречивые чувства, непонятные человеку нестранствующему, и бывает по-настоящему грустно. И годы здесь ни при чём.
Уверена, что ещё один близкий человек – несущий свет Пржевальский – меня бы точно понял, потому что именно он объяснил мне моё состояние: «Грустное, тоскливое чувство всегда овладевает мною, лишь только пройдут первые порывы радостей по возвращении на родину. И чем далее бежит время среди обыденной жизни, тем более и более растёт эта тоска, словно в далёких пустынях Азии покинуто что-то незабвенное, дорогое, чего не найти в Европе. В тех пустынях, действительно, имеется исключительное благо – свобода».
Улыбаясь, я вспоминаю слова многомудрого Саади: в чём-то он действительно оказался прав. Пришла пора «оставить чекан своей души в этом мире».
И снова, как в далёком детстве, июль. Солнечный и жаркий. Только нет уже старого тополя – серебристого великана, держащего на своих плечах небо. И снова, как тогда, бесконечной белоснежной флотилией в дальние страны плывут облака по бескрайнему, самому красивому небу в мире – небу родины. И кого-то, как когда-то меня, волнует белый росчерк летящего самолёта. И такая же жажда новых знакомств и ярких впечатлений по-прежнему манит и зовёт меня в путь.
И всё же появилось что-то новое. Навсегда, вопреки всем ветрам перемен, осталась монгольская привычка сопереживать и беречь живое. Когда я слышу про непочтительное отношение молодёжи к старшим или своим учителям, я с особенной теплотой вспоминаю Монголию. Видя мамашу с модной собачкой, в брезгливом равнодушии отталкивающую голодную бездомную кошку на глазах у своего ребёнка, я особенно понимаю, за что я люблю и уважаю добрый нрав жителей Монголии.
Неисправимая любительница дальних путешествий, я увидела много разных стран, сражающих своим неповторимым обликом. А сколько их ещё впереди! Но, удивительное дело, до сих пор мне снится только Монголия! До сих пор именно она скромной и молчаливой гостьей является ко мне во снах. И так хочется, чтобы эта встреча не заканчивалась, а длилась и длилась. Чтобы я дошла до нашего дарговского дома, где меня ждут друзья.
Один и тот же сон: полная добрых мыслей и надежд, я иду из школы к своему дому, улыбаясь встречным. До сих пор иду к нему и до сих пор его помню.
Проходят годы. В небытие уходят и страны, и люди. Ластиком времени неумолимо и безжалостно стирается память даже о некогда самом важном и значимом. Но никогда не исчезнет безвозвратно то, что стало частью души, и никуда не исчезает энергия чувств, сила любви и добра, которые и составляют смысл любой человеческой жизни.
Мы жили в Сайн-Шанде – теперь Сайн-Шанд живёт в нас.