Итак, дорогой читатель, открываем книгу и отправляемся Дорогой Ветров в далёкую и незнакомую Монголию, которая в конце пути – убеждён в этом! – станет нам родной и близкой!
Николай Чистяков, член Союза писателей России
Моим друзьям и всем, для кого
монгольская Гоби стала судьбой
От автора
Как прожить жизнь ярко: насыщенно, обстоятельно, но при этом без спешки и суеты? Кто из нас не задавался подобными вопросами хотя бы раз в жизни? Да и существует ли единственный, универсальный ответ, устраивающий всех без исключения? Думаю, что его нет и быть не может. И всё же один совет мне запомнился.
Как-то довелось прочитать у многомудрого Саади, что жить человеку надлежит не менее девяноста лет, употребив первые тридцать на ПРИОБРЕТЕНИЕ ЗНАНИЙ, следующие тридцать на ПУТЕШЕСТВИЯ, а оставшиеся, то есть с шестидесяти до девяноста, на ТВОРЧЕСТВО, чтобы оставить в этом лучшем из миров след своей души.
Улыбнувшись, я не могла не отметить арифметическую чёткость наставления. Посмеявшись, невзначай вспомнила: мне ровно шестьдесят. И первый, и второй жизненный этап прошли, причём дружно, неразрывно, на одном дыхании. Может, попробовать прожить хотя бы завершающий этап по Саади?
Нет, я вовсе не собираюсь отказываться от познания и странствий, но рассказать о некоторых прошлых вполне возможно, если знаешь, что это кому-то нужно. Это вовсе не просто, но по совету друзей я решилась попробовать.
Есть на земле одна несправедливо забытая нами страна, с верой, надеждой и с преданной любовью (да, именно с любовью!) столетие взирающая на своего северного соседа. С большей любовью, чем наша страна к ней. И эта преданность, вероятно, сопоставима лишь с отношением братской нам Сербии. Смотрит с теплотой и вниманием, на которые способен лишь преданный, но в лихолетье забытый друг. Как младший брат, терпеливо ожидающий своего часа. И ему не надо ничего мучительно припоминать, потому что у него хорошая память. И он ничего не забыл.
Я соглашусь с Саади. Но у меня, как и у моих друзей, вдобавок сложилась и собственная триада: домонгольский, монгольский и послемонгольский период.
Монголия. Монгольская Гоби. Замечательный путешественник Пржевальский Н.М., не раз проходивший этими землями, однажды справедливо заметил: «Путешествия потеряли бы половину своей прелести, если бы о них нельзя было бы рассказывать». Захотелось рассказать и мне. Всё имеет своё начало. Есть оно и у этой книги.
С чего же всё началось? А с того, что однажды вечером, спонтанно набрав в поисковой строке слово «Сайн-Шанд», я без особой надежды стала ждать результат. Мало кому знакомое слово. А для меня и моих друзей своеобразный позывной, если хотите. Особый пароль! Опознавательный знак своего! Кто знает это слово, тот для меня свой человек: родной, близкий, понятный, со мной на одной волне! Земляк!
К моему удивлению, оказалось, что в сети есть немало интересного. Один текст начинался так: «Этот рассказ – признание в любви. Монголия – это страна, которую я буду любить всегда. Это страна моего детства».
Писал взволнованно, проникновенно незнакомый мне человек, встреча с которым могла состояться в далёком прошлом. Мы могли дружить, как часто дружат ребёнок и учитель, но разминулись всего-то на несколько лет. Оба жили в Монголии, в городке Сайн-Шанд, что в пустыне Гоби, неподалёку от границы с Китаем. Даже в одном доме! Полагаю, что даже в одной и той же квартире: все приметы совпадают! Лишь в одном ошибся неизвестный автор, назвав наш четырёхэтажный дом пятиэтажным. Но ведь это по прошествии нескольких десятков лет, согласитесь, не так уж и важно.
Тогда мальчишка, сын специалиста-гидрогеолога, а сейчас взрослый мужчина спустя двадцать лет (привет Дюма!) взялся за перо. «Монголия: двадцать лет спустя» – так и назывался короткий рассказ.
Ссылка на Дюма вначале показалась мне простой случайностью: просто совпали годы, красиво и запоминающе обозначив отрезок пройденного времени. А вот и нет! Человек ещё в Монголии, именно в Сайн-Шанде, твёрдо решил стать писателем. Получилось или нет? Об этом в рассказе ни слова. Не имея подобного стремления и не видя в себе писательских способностей, я между тем всегда радуюсь, узнав, что чья-то заветная детская или юношеская мечта осуществилась, потому что, как правило, она всегда добрая и светлая.
«Сайн-Шанд», «Чойр», «Мандалгоби»… От этих незнакомых, необычно звучащих слов и сейчас дрогнет не одна тысяча сердец. И у людей, сейчас седоволосых и давно немолодых, затуманится взгляд, а рука сама потянется к слегка пожелтевшим фотографиям в пухлом потрёпанном альбоме, старым открыткам и письмам. Или к гитаре… А у самых счастливых – к телефону! Вот и я тихо, но уверенно скажу: «Здравствуй, братишка!»