Она ждала, что он заговорит первым. Видимо, он пытался решить, как предложить ей руку и сердце без предварительного вступления. Наконец он сухо спросил:
— Я полагаю, вы девственны?
Кэролайн была застигнута врасплох. Впервые за свою взрослую жизнь она не знала, как реагировать.
— Простите, что? — пробормотала она.
— Что слышали, — ровным тоном ответил он, все так же глядя в окно.
Ее разозлило его нахальство. Собравшись с мыслями,
она дерзко ответила:
— Я слышала ваши слова, лорд Уэймерт, но не поняла, что это — вопрос или утверждение.
Он медленно обернулся и посмотрел на нее. Кэролайн, в свою очередь, принялась разглядывать незнакомца. У него были впалые щеки, зеленовато — карие глаза, квадратная челюсть и темно-русые волосы — чуть длиннее, чем требовала того современная мода, они завивались за ушами и ниспадали на воротник. Граф Уэймерт был одет в черные жокейские брюки и легкую хлопчатобумажную рубашку, распахнутую на широкой волосатой груди. Он выглядел слишком небрежно для светского визита, тем более что его приход состоялся в столь неурочный час.
Он был высоким — примерно шесть футов — и худощавым. Если добавить ему немного веса и одеть подобающим образом, он станет просто красавцем.
Граф Уэймерт обвел Кэролайн медленным взглядом, встретился с ней глазами.
— Я не ожидал, что вы такая старая. Никогда раньше джентльмены не обращались с Кэролайн подобным образом. Манеры его приводили ее в замешательство. Глубоко вздохнув, она выдержала его взгляд и сказала с сарказмом:
— А я не ожидала, что вы такой тощий.
Уэймерт напрягся, но тут же понимающе улыбнулся:
— Ваш отец предупреждал, что у вас острый язычок.
— А он не сказал вам среди прочего, что у меня своя жизнь и я не хочу выходить замуж?
Его улыбка померкла.
— Это не важно…
— Не важно для кого?
Он внимательно посмотрел на нее и продолжил как ни в чем не бывало:
— Завтра в газетах появятся объявления о нашей помолвке, а через три недели мы поженимся. Разумеется, мне бы хотелось, чтобы вы были девственны. Но у меня нет выбора, и я возьму вас нечистой при условии, что ребенок, которого вы сейчас, возможно, вынашиваете, будет устранен после его рождения.
Кэролайн не верила своим ушам. Ее сердце наполнилось возмущением и гневом. Прижав кулаки к бокам, она начала медленно подходить к незваному жениху.
— Я должна отнести бедное дитя в лес и оставить его на съедение волкам?
Он поморщился.
— Вы знаете, что я не это имел в виду.
— Тогда не могли бы вы попросить у меня руку и сердце так, как подобает настоящему джентльмену, а не бросаться фразами типа «я полагаю, вы девственны» и «я возьму вас нечистой при условии»?
На скулах Уэймерта заходили желваки. Он прищурил глаза, но не отвел взгляда от ее лица.
— Я не умею говорить комплименты, мисс Грейсон, — проговорил он тихим суровым голосом. — Мне не хотелось бы жениться на даме, которую я совсем не знаю. Я не могу позволить женщине хватать меня за руку и молить о внимании. У меня нет ни времени, ни средств на то, чтобы покупать для нее испанские гобелены и баварский шоколад.
— Мне не нужен шоколад, — отрезала Кэролайн. Он шагнул к ней, и она инстинктивно отпрянула. Внезапно его лицо потеряло всякое выражение.
— Вообще-то странно, что вы не прыгаете от счастья, мисс Грейсон. Я уверен, что других предложений вы не получите.
Потрясенная его манерами, Кэролайн уставилась на своего собеседника. Ей не верилось, что джентльмен может подобным образом разговаривать с дамой. Обычно мужчины хотя бы делали вид, что находят ее привлекательной, но, по правде сказать, она редко встречалась с мужчинами, и в основном это были мужья ее сестер.
После секундного замешательства она решила, что Уэймерт — просто самовлюбленный павлин, который считает себя умнее ее. В конце концов ему придется понять, что он ошибается. Эта мысль заставила ее улыбнуться.
Тяжело вздохнув, она опустила глаза и, повернувшись к нему спиной, села в большое кожаное кресло напротив письменного стола, потом откинула голову на мягкую подушку, положила розу себе на колени (кажется, она хотела поставить ее в воду) и закрыла глаза.
— Что это? — спросил он спустя мгновение.
Кэролайн приоткрыла глаза и сквозь опушенные ресницы с удовлетворением заметила, что он смотрит на ее цветок. Она улыбнулась и подняла розу к лицу.
— Это, милорд, ароматный цветок, имеющий сложно-очередные листья и колючий стебель. По-латински он называется «rosa», по-гречески — «rhodon», а по-английски…
— Роза, — опередил ее Уэймерт.
Казалось, что жених был совершенно сбит с толку тонкостями ботаники, поэтому Кэролайн решила сменить тему:
— Можно спросить, почему вы намерены на мне жениться, если думаете, что я нечиста?
Он помолчал, тяжело вздохнул и медленно подошел к Кэролайн, мигом забыв о ее цветке.
— Всего два дня назад я узнал, что ваш отец купил мою собственность. Я хочу вернуть ее любой ценой, — надменно объяснил он, усаживаясь в кресло напротив. — Похоже, для этого мне придется на вас жениться — независимо от того, сохранили вы целомудрие или нет.
Кэролайн поежилась. Ну и нахал!
— Наверное, все женщины находят вас невероятно обворожительным, не так ли, Уэймерт?
Он удивленно пожал плечами.
— Вы находите меня обворожительным, мисс Грей-сон? Я не прикладывал к этому никаких усилий.
Она решила, что он над ней издевается. Не дав ей опомниться, он наклонил голову и впервые взглянул на нее с интересом.
— До сегодняшнего дня я ни разу не встречался с вашим отцом, но слышал о нем и его дочерях. Откровенно говоря, я думал, что вы блондинка.
Кэролайн уставилась на него во все глаза. Она, как ни странно, тоже не слышала о нем. Если бы он вращался в свете, ее сестры наверняка упоминали бы о нем в разговорах, тем более что у него был подходящий для женитьбы возраст. Возможно, этот мужчина был беден или имел дурной нрав. Неудивительно, что он согласился на ней жениться. Ему хотелось прибрать к рукам ее приданое, в том числе его бывшее имущество. Как удобно!
Наконец-то поняв что к чему, она улыбнулась и небрежно спросила:
— А вам хотелось бы, чтобы мои волосы были цвета майского солнца, а глаза походили на аметисты, милорд?
В зеленых омутах его глаз сверкнули веселые искорки. Но он быстро взял себя в руки.
— Я вижу, ты привыкла совать свой хорошенький носик в чужие разговоры, Кэролайн.
Она опустила глаза, услышав, с какой легкостью он произнес ее имя.
— Мне не пришлось совать свой хорошенький носик в разговор, который наверняка был слышен в поместье Фэрфилд, что за шесть миль отсюда.
— Браво, малышка, — протянул он.
Она опять посмотрела на Уэймерта. Он разглядывал ее с веселым удивлением, и ей стало не по себе, тем более что он сидел в трех шагах от нее и мог свободно до нее дотянуться.
— Что касается вашего вопроса, — признался он, расправив плечи, — то я хочу получить назад свою собственность. Если для этого мне надо жениться, я женюсь. Ваш отец заключил сделку, мисс Грейсон, но меня волнует в первую очередь мое имущество, и мне совершенно все равно, какого цвета у вас волосы.
Какая откровенность! Кэролайн впервые видела столь странного мужчину. Обычно джентльмены услаждают дамские уши цветистыми речами, стремясь произвести впечатление. Или он находит ее совсем непривлекательной? Впрочем, ей все равно.
Кэролайн равнодушно взглянула на Уэймерта.
— Поскольку нас обоих вынуждают вступить в брак, у меня есть к вам только одна просьба, милорд.
Он скривил губы.
— Какая же? Кэролайн опустила глаза.
— Я выращиваю цветы и хотела бы продолжить…
— Многие дамы занимаются садоводством, — нетерпеливо перебил он, резко вставая. — Судя по виду этой несчастной розы, которую вы держите в руке, вам еще надо многому научиться. Вы никого не поразите цветком, имеющим два оттенка лилового.