Когда мы прикатили в мой любимый ресторан, я был голоден как волк. Громкоговоритель, как назло, долго не вызывал наши билеты, а может мне это просто так показалось, из-за зверского аппетита. Когда нас, наконец, вызвали по репродуктору, я мигом втащил Марину в обеденный зал и коротко проинструктировал о здешних порядках. Затем я отдал должное множеству кулинарных изделий, не пропустив в конце пиршества десерт и фрукты. В отличие от меня, Марина ела совсем мало, а на десерт взяла только кофе и несколько виноградин. Я иронично прокомментировал её аппетит, присвоив ей звание наиболее выгодного клиента ресторана.
Поздно вечером, когда мы вернулись домой, из уст гостьи последовала целая тирада восхищений по поводу качества интересно проведенного дня и моего таланта гида. Папа и мама хорошо научили свою девочку умению быть благодарной людям за доброе отношение. В порыве благодарности Марина даже поцеловала меня в щёку, а в момент поцелуя её глаза засияли определённым женским интересом. Химический процесс постепенно развивался. Хотя, может быть, мне только казалось. После вчерашней нотации девушки я не посмел решиться на какие-либо новые предложения по сближению сторон, а намеренно строго держался в роли «старшего товарища». Какой-то глубинный мужской инстинкт мне подсказал, что в случае данного «объекта», только твёрдая линия поведения является самой правильной и может привести к ожидаемому результату. Я наставительным тоном заявил, что мне завтра идти на работу и, к сожалению, так как мы живём в одной комнате, нам обоим придётся рано идти спать. Если Марина желает, то она может что-нибудь почитать под настольную лампу. Девушка отказалась от чтения, сославшись на усталость, связанную с активно проведенным днём. Я снова на короткое время вышел из комнаты, а затем мы оба улеглись в обычном порядке.
Утром, когда я проснулся, Марина уже тоже ворочалась и потягивалась на своём неудобном ложе. В этот момент она совершенно не сознавала, что лежит полураскрытой, а её смуглая, маленькая, но крутая и круглая попка, полностью высунулась из-под простыни. Сладкая картинка взорвала моё внутреннее напряжение. Я, не сумев сдержать похоть, вскочил, приблизился к диванчику и стал целовать складные ягодицы. Хрупкое тело напряглось и вздрогнуло, оно не отодвинулось и не оттолкнуло меня. Однако, Марина, ни словом, ни жестом не подала мне сигнал, позволяющий сделать следующий шаг. Девушка молчала, продолжая лежать в той же позе, неподвижно и не прикрывшись. Я, почувствовав себя вдруг совершенно законченным мерзавцем, пробурчал какие-то невнятные извинения, быстро собрался и убежал на свою работу.
В этот день мои мысли в офисе были очень далеки от дела, я просто имитировал рутинную деятельность обычную для людей моей профессии, чтобы не привлечь внимания начальства. Во мне боролись два разных человека: первый считал, что я поступил, как законченный подлец. Я ведь не имею никаких прав на эту девочку. Воспользоваться её слабостью – значить взять плату за мои хлопоты и предоставленный ей скромный приют. Получается, что я воспользовался затруднительным положением другого человека, что фактически точно соответствует статье российского уголовного кодекса. Второй человек, видимо морально неустойчивый, возражал: в конце концов, эта особа совсем не девочка, она просто так выглядит, на самом то деле ей двадцать восемь лет. Она побывала замужем и является совершенно взрослой женщиной, в любых смыслах этого понятия. Я ведь не собираюсь её ни к чему принуждать, а это значит, что я не использую затруднительное положение своей гостьи. Мой мозг требовал немедленной отмены «грязной статьи»!
Наконец, мне удалось выработать компромиссный набор правил для дальнейшего развития событий в нашей тяжёлой ситуации с Мариной.
Первое – остановиться и вести себя так, как подобает настоящему мужику.
Второе – сдерживать все свои мужские поползновения в сторону Марины. Если она сама сделает первый шаг и выберет нашу близость – пойти ей навстречу, как и подобает настоящему мужику.
Третье – если она не сделает этот шаг, сохранять дистанцию и остаться в роли «старшего товарища» и достойного ученика лучшего друга её отца.
Приняв свой будущий кодекс поведения, я полностью успокоился. Я позвонил Марине и, сделав вид, как будто утром ничего не произошло, расспросил, чем она занимается, посоветовал почитать несколько книг из моей домашней библиотечки и пообещал вернуться домой пораньше.
Сорвавшись с работы раньше обычного времени, я приехал домой и предложил Марине собираться и, по возможности, одеться для занятий спортом. Мы поедем на теннисные корты, где у меня регулярно, по понедельникам, назначена игра с одним из моих партнёров. Оказалось, что её большой чемодан готов выполнить и спортивный заказ – через пять минут девушка вышла из ванной комнаты в крутом костюме «Adidas» синего цвета. Костюм, дополненный одной из моих теннисных ракеток, сотворил из инфантильной женщины настоящую звезду спорта, или, по крайней мере, модель спортивной одежды. Мы поехали в парк, на корты, где в течение одного часа я играл со своим партнёром-китайцем, а второй час я потратил на Марину, у стенки, в ответ на требование девушки научить её основам тенниса. После первых пятнадцати минут занятий у стенки Марина стала рваться на корт, повторяя, что она точно всё поняла, и у неё всё легко получится. Я не поленился выйти на корт и подал ей с руки несколько десятков лёгких мячей, прямо в центр её ракетки. Чуда не произошло. Результат получился вполне ожидаемым для первой встречи новичка с теннисом: примерно из тридцати поданных мной мячей её ракетка коснулась только двух, но даже и эти два не были возвращены через сетку на сторону противника. Марина всё равно осталась очень довольной нашими упражнениями и заявила, что ей нужна ещё только одна тренировка, и она начнёт хорошо играть.
- Теперь мы будем часто играть в теннис! – обнадёжила она человека, который играл в теннис с возраста двадцати лет и, с которым часто напрашивались играть многие члены местного теннисного клуба.
Интересно, что такое же заблуждение относительно тенниса в разные времена мне высказывало множество людей. Многим людям, эта игра представляется самой простой, лёгкой и понятной. Однажды, например, мой сосед, американец-инженер, попросил меня:
- Поиграл бы ты со мной в теннис.
Я спросил:
- А ты умеешь играть?
На что, я получил в ответ:
- Никогда ещё не пробовал, но чувствую - это от природы, явно, моя игра, у меня сразу пойдёт.
Когда мы попробовали, он сам, в полном разочаровании от своих скромных успехов, отказался от продолжения тренировки по истечению первых пятнадцати минут. На самом деле большой теннис является очень тяжелой игрой для начинающих, здесь требуется несколько лет регулярных тренировок только для того, чтобы получить основные навыки игры.
После того, как мы оба приняли душ, мы с Мариной поехали в ближайший супермаркет, чтобы накупить продуктов на всю неделю. На мой вопрос о каких-либо индивидуальных пожеланиях, дополнительных к стандартному набору американского потребителя, Марина ответила, что ей хотелось бы какого-нибудь сладенького ликёрчика…
Я - любитель крепких напитков и красных вин, презрительно фыркнул, но раскололся на шоколадный ликёр компании Godiva для Марины и французский Merlot для себя. Потом мы мирно ужинали, пили свои напитки, болтали и смотрели телевизор.
Когда пришло время собираться ко сну, мы снова отыграли проверенный сценарий: я вышел из комнаты, а она улеглась первой, на диванчике-обрубке. Потом лёг я и, разумеется, лёг в свою кровать.
Именно в эту ночь мы стали любовниками, совсем нежданно для меня, и только по Марининой инициативе.
4. МАРИНА СОВСЕМ БЛИЗКО
Успев заснуть, я почти сразу проснулся от негромкого женского плача, с тяжёлыми вздохами и всхлипываниями. Я осторожно позвал:
- Мариночка, что случилось, у тебя что-нибудь болит, тебе нужна помощь?
- Я боюсь, я их боюсь, они меня обязательно убьют…
- Девочка! Тебе приснился дурной сон?
Я же говорил, что следует пить красное вино или, на худой конец, выпить рюмку водки. А ты пьёшь ликёрчик, фу, какая гадость. Твой сон – это последствие отравления этой сладкой гадостью!