Юная герцогиня задохнулась от возмущения, несколько раз открыла и закрыла рот, а потом, издав невнятный возглас, резко развернулась, так, что ворох шёлковых юбок закрутился вокруг ног маленьким водоворотом, и вылетела из кабинета. Эланд вскочил, почти бегом выбежал из-за стола и рявкнул вслед дочери:
– Норрэна, стой!!
Строптивица и не подумала подчиниться. Подхватив юбки, она вихрем пронеслась по коридору, свернула в крыло, где располагались её покои, и захлопнула дверь перед самым носом отца. Тот снова фыркнул, приложил ладонь к замку, и внутри что-то щёлкнуло.
– Вот так, – удовлетворённо кивнул герцог Алмаз и скупо усмехнулся. – Потом спасибо мне скажешь, – он вздохнул, покачал головой, услышав с той стороны ещё один возмущённый вопль дочери – она почувствовала магию, с которой не сможет справиться, – и развернулся.
Предстояло продумать детали брачного контракта, как-никак, его Норрэна – богатая наследница. А девочка посидит до завтра, подумает, успокоится и примет решение отца. Не нравится ей маркиз – зато ему Нори очень даже понравилась, и его дракону тоже – встреча на выпускном балу произвела на молодого человека впечатление. Семья у него хорошая, род Бериллов уважаемый и древний, Алмазы с ними в тесном родстве, поскольку браки между семьями заключались часто. У Нори будет время получше познакомиться с женихом и принять его, и её драконице тоже, пока они ещё обе совсем молодые и свобода не ударила им в голову. Если протянуть с браком, к двадцати пяти годам обычно девушку под венец уже не загнать, если она и её зверь против. После нескольких печальных случаев, когда после церемонии молодая жена, обернувшись, избавлялась от неугодного мужа, король официально издал указ, что до двадцати лет судьбой дочерей распоряжается семья, с двадцати до двадцати пяти решение о замужестве принимается совместно с девушкой, учитывается её желание. А вот после двадцати пяти, если семья ухитрилась не подсуетиться о судьбе дочери, молодая леди вольна поступать так, как считала нужным. Да уж, так Природой заложено, драконицы больше держатся за свою свободу, чем драконы…
Герцог Алмаз вздохнул и покачал головой, вспомнив недавний разговор с дочерью. В шестнадцать лет заявлять, что не хочет замуж? Вот что значит, расти без матери. Вторая супруга, конечно, занималась только любимым сыном. Кстати, завтра же должен вернуться на выходные из Академии Гилерт. И девушки, и юноши при поступлении переселялись на территорию учебного заведения и жили в общежитиях, это обязательное условие. Таким образом молодёжь приучали к самостоятельности. Эланд заложил руки за спину и неторопливо отправился к себе, насвистывая под нос. Мысли снова вернулись к дочери. Надо бы ещё поставить охрану у дверей, на всякий случай. Его магию, конечно, Нори не одолеет, даже если привлечёт на помощь своего зверя, – всё же, по уровню он выше, – но лучше не оставлять места случайностям. Что же до окон, покои дочери на втором этаже, до земли несколько метров, балкона в её комнатах нет, а в небольшом саду дежурит личная охрана герцога. Да и вряд ли Нори умеет лазать по стенам, она же девушка. Окончательно успокоившись, его светлость вернулся в кабинет, к делам.
…Норрэна распахнула двери гардеробной, яростно сопя, эмоции клокотали, требуя выхода. Обида на отца жгла изнутри кислотой. Её, одну из лучших учениц Женской Академии Её Величества для благородных девиц, замуж?! Сделать из неё в шестнадцать лет степенную даму, да ещё и мать?! Драконица, Радужная, заворочалась внутри, беспокойно заворчав – ей тоже не нравились планы отца. Нори фыркнула и закатила глаза, небрежным жестом отодвинув ворох разноцветных платьев. Ну уж нет. Тем более, без её согласия, за какого-то невнятного молодого человека – девушка смутно помнила предполагаемого жениха, по выпускному балу, и ей ещё тогда не понравился восторженный блеск его глаз. Ни на Норрэну, ни на её зверя парень не произвёл совершенно никакого впечатления, и пусть отец сколько угодно говорит, что ему виднее! «Спокойно, Рада, мы это терпеть не будем!» – обратилась она к драконице и получила в ответ волну согласия.
– Ничего не виднее, – пробормотала юная герцогиня, расшвыряв в стороны тонкие батистовые нижние рубашки и бельё. – И вообще, я в Школу Рэкко всегда хотела! И его позволение мне не нужно!
Она замерла на мгновение, мечтательно прикрыв глаза. Закрытая школа для девочек, где можно продолжить обучение и после Академии – туда принимали как раз с шестнадцати лет, учёба длилась три года. Там не то, что в Академии: этикет, танцы, умение вести дом, светскую беседу, одеваться, флиртовать, и так далее – чисто женские занятия. В Школе Рэкко серьёзно изучали магию, а Нори была помешана на ней. Она перечитала все доступные книги в отцовской библиотеке, изучила все доступные материалы про эту Школу – прискорбно мало, к досаде герцогини, – и задумала после выпуска уговорить отца отдать её туда. Норрэна была уверена, что сдаст вступительные экзамены, ведь она – дочь главы клана Алмаз, и способности у неё приличные. Молодая леди тряхнула головой и вернулась в реальность. Из вороха одежды она выдернула узкие чёрные штаны, чёрную же шёлковую рубашку со шнуровкой и к ним удлинённую куртку, прикрывавшую упругую попку девушки. Нори знала, что красива, поклонники ей надоели ещё при учёбе в Академии. В Школе лишнего внимания к ней не будет, там парней вообще нет, и само заведение находится на острове недалеко от порта. Железное правило для учениц: переступив порог и успешно сдав вступительные экзамены, они поступали в полное распоряжение настоятельницы Школы. На все три года. Настоятельница принимала решения, куда идти, с кем встречаться воспитанницам, даже с родителями. И это Нори несказанно нравилось.