========== Дмитрий и Авдотья Разумихины ==========
Комментарий к Дмитрий и Авдотья Разумихины
— А, понимаю, вы думаете, что я в таком виде! — перебил ее мысли Разумихин, угадав их и шагая своими огромнейшими шажищами по тротуару, так что обе дамы едва могли за ним следовать, чего, впрочем, он не замечал. - Вздор! то есть… я пьян, как олух, но не в том дело; я пьян не от вина. А это, как я вас увидал, мне в голову и ударило… Да наплевать на меня! Не обращайте внимания: я вру; я вас недостоин… Я вас в высшей степени недостоин!..
Умные речи приятно и слушать.
©Разумихин
Сибирь, Россия, 1867
Весна пришла к бедным улицам Сибири совсем недавно. Старухи с запачканными грязью чепчиками сутуло плелись по дорожкам, кряхтя и равнодушно оглядываясь по сторонам.
Из местной табакерки вылезли двое пьяниц. На одном висела порванная, потная рубаха, дырявые в коленях штаны и выцветшие ботиночки. Второй же появился на улице в запачканном и залитом пивом жилете, а темные капри совершенно разнились со смольными сандалями. Надрываясь в диком вое, последний бессознательно упал на землю, а другой навалился на его грудку и принялся тузить, что есть мочи.
На грохот тут же сбежался народ, наблюдая за двумя дураками валяющимися на полу. Пыль летела от несвязных ударов, а любопытные рты лишь с равнодушием наблюдали за потасовкой. Местная уличная певичка замолчала на секунду, но после вновь запела, не обращая внимания на драку в нескольких метрах от себя. Надрывно, чуть прикрикивая, девушка поправляла потертое платьишко и косилась на толпу, которая внимательно наблюдала за пьяной дракой.
— Что устроили! — из-за угла заприметив заваруху, местный городничий поднял рев, бросаясь к толпе, проталкиваясь в центр, — Напились и буянят! А ну-ка, разнимитесь! Ах вы, черти алкогольные! Мигом сейчас вызову кого надо, будете отвечать за буйство средь бела дня!
Ухватывая одного мужика за плечи, властевой продолжал надрывно кричать. Схватив одного из пьяниц за плечи, встряхнул и отпихнул в сторону, разглядывая второго, что продолжал кряхтеть на земле.
— Мерзко! Мерзко, товарищи, должно быть вам! Сцепились мужики, а вы и смотреть устать боитесь! Разошлись, что глазеете?! Живо, а то сообщу куда надо! Глазеют, ишь… — запыхавшись, тронулся с места городничий и вскоре скрылся, напоследок предупреждая о порядке на улицах.
Вдруг, протискиваясь через толпу, к лежащему бросилась девушка, готовая уже опуститься на колени, но была вовремя схвачена прохожими.
— Пустите! Ему помощь нужна! Он же совсем так умрет! Боже, да вызовите вы ему хотя б врача! Что же это творится, человека посреди дня убивают и равнодушие своё на обозрение показывают! — Дуня шокировано оглядывала кровавые подтеки пострадавшего, что безжизненно кряхтел и еле улавливал окружающие его движения и речи. Руки толпы не подпускали девушку к телу, оттесняя её подальше.
Избитый и почти не дышавший больше мужик быстро окинул толпу глазами, после на девушку и опустил голову к земле. Приоткрыл рот в последнем выдохе и прекратил своё дыхание.
— Врач уже на подходе. С секунду будет тут. Всем расступиться! — грубый мужской голос разнесся над ухом Раскольниковой и она даже дернулась, когда почувствовала на плече широкую ладонь. Дмитрий Прокофьевич не обманул, потому знакомый Зосимов кинулся к телу и принялся за работу, раздавая команды налево и направо.
Дуня наблюдала за удаляющейся картиной с надеждой в глазах. Разумихин за руку вел её подальше, останавливаясь у стен домишка.
Наконец, когда её внимание завоевал мужчина, он смог рассмотреть Дунечку с ног до головы. Её светлое платьишко блестело от чистоты, а шляпка, расположившаяся на макушке девушки, была украшена красными бутонами цветка и сетчатой оборкой. Подобное сокровище ей подарил на недавний день рождение Дмитрий Прокофьевич, получив в тот день скромное и нежное «спасибо».
Этого «спасибо» мужчине хватило. Любое слово, срывающееся с этих девичьих губ, которые Разумихин умудрялся целовать до бешеных мурашек в ответ, было для него ничем иным, как очередным глотком для жизни.
Теплая любовь надежно скрепила их сердца совсем недавно, а именно на скромной свадьбе, что они провели в тихой компании Порфирия Петровича, который весь вечер чувствовал себя не в своей тарелке, Зосимова, что танцевал с Настасьей изрядно подвыпивши и другими гостями, которые были приглашены на торжество.
Дуня сосредоточилась на мужчине и постаралась отвлечься от недавней бойни, что видела уже не в первый раз.
С момента её появления на этот свет она успела натерпеться многого. Начиная с нищенских дней детства со старшим братом, который постоянно был увлечен газетами и книгами, которые удавалось найти в мусорных баках или переулках. (Именно благодаря брату Дуня и освоила элементарные чтение, чистописание и грамотность. Любовь к образованию ей привил Родион, за что та была бесконечно ему благодарна). Продолжалось в имении Аркадия Свидригайлова, в котором Дуня могла слышать различные мерзкие делишки, которыми промышлял этот господин. Наконец, её временное пребывание в Петербурге также оставило свой след в душе девушки. Грязные, мерзкие улочки были пропитаны кровью, самогоном и беднотой. Лишь отдаленные районы могли быть не такими омерзительными и противными для дам Раскольниковых.
Приблизившись к лицу, Дмитрий притянул за талию девушку и прильнул к её губам, наслаждаясь этой нежностью и осторожностью со стороны.
— Димочка, постой, мы ведь на глазах люда, — смущенно отстраняясь от возвышенно склонившегося над ней мужчины, Дуня покраснела, переводя взгляд в сторону.
— Ты моя невеста, все уже знают. А кто не знает — пусть наконец узнает. Страх как не могу к тебе не прикоснуться ни разу за день, Авдотья. — теплота взгляда легко смутила Дунечку, от чего та спешно перевела взгляд на плечи мужчины, — Хотел бы тебе кое-что показать, — помирившись с минуту, начал вдруг гордо Дмитрий, после чего подставил локоть и ощутил маленькую ручку, обвившую его, — Нам уже послали извозчика, с минуту будет тут и отвезет нас в одной место, — загадочным и низким тембром рассказывал Разумихин, не в силах оторвать взгляд от натуры юной Дунечки. Та глянула на мужа, приоткрыв рот в немом удивлении, но тихо усмехнулась, набравшись смелости и продолжила разглядывать костюм мужа.
Белая рубашка обтянула его мощный стан, красуясь под темной жилеткой с кармашками и легким пальто, что успел выкупить у местной ткачихи. Штаны выдавали в нем не бедного человека, а идеально чистые замшевые ботинки — старания местного мальца лет семи, который за пару копеек вычищал по собственному желанию обувь населения. Если раньше для Разумихина подобные роскоши были и не по карману и не по нраву (грязные, зато целёхонькие!), то со времени его очарования Дунечкой, уход за собой стал неотъемлемой частью туалета мужчины.
Когда бурый конь остановился рядом с парой, Разумихин тут же бросился к двери извоза и распахнул её, впуская Дуню вперед, придерживая за руку, предварительно стянув с себя перчатку.