12.05.
«Бессмертной раною убит». Лермонтов.
Отвезла работу во ВГИК. Идиотизм. Но, тем не менее… Вообще-то не верю. Там такая специфическая богемная атмосфера, все такие «гордые», крутые, значительные. Может, большинство из них – ничего из себя не представляет, как чаще всего и бывает. Но в целом все это, конечно, производит впечатление. Люди выделяются. Конечно, блат крутейший, и у меня практически никаких шансов. Готовиться к этим экзаменам, конечно, не буду. Зачем? Только крошечная надежда в душе еще теплится. Глупо, понимаю и когда узнаю результат, увы, предполагаемый, хоть буду готова. А все-таки самолюбие кольнет, и будет не по кайфу.
«Предмет насмешек, ада тень, Призрак, обманутый судьбой».
16.05. Неопределенность убивает. В то же время живу и наслаждаюсь этим. Трачу деньги на ерунду, расстраиваюсь и кайфую и в каждом миге своей жизни обожаю жизнь. Обожаю Москву, себя и всех вокруг. Или презираю. Но никак не равнодушна.
Понимаю – не поступлю. Но, господи, как жалко думать, что «напрасно была нам молодость дана, что изменяли ей всечасно», что уж кончается она. Да, всегда приходится выбирать: карьера или жизнь. У творческих натур, у незаурядных натур бывают совпадения. А я? Надо попробовать журналистику. И просто литературные этюды.
Перечитываю свои питерские записи. Действительно, тогда было какое-то особенное время. Все удавалось. Все так совпало: и мое настроение, и внешние обстоятельства, и люди, с которыми я знакомилась, – все настроилось на меня. И я была на высоте. Я была в высшей степени сама собой.
А сейчас будни души и тела. Если постоянно думать, как бы возвратить все это, ничего не получится. Повтор невозможен. Но возможен новый праздник с новыми героями и с новой мной. Конечно, настоящей.
17.05. С Б. расстались. Заочно, правда. Но, тем не менее, все уже слишком очевидно. Ловлю себя на мысли, что только для того хочу, чтобы меня допустили к экзаменам во ВГИК, чтобы был повод позвонить ему и попросить помочь подготовиться к экзаменам. Он все же театральную жизнь знает достаточно хорошо. Глупая надежда продолжает толкаться в голове. Но уже через несколько дней все окончательно выяснится.
Сегодня была у Мастера. Это лучшее, что есть в моей жизни. Такое ощущение, что там я окружена любовью и светом. Свет действительно есть. Он повсюду. А любят там так искренно и сильно! Будто там находится множество существ (людей и не только), и они так добры ко мне, и каждый желает мне счастья, и каждый для меня на все готов. И я там – своя, и, кажется, меня всегда, в любую минуту ждут, и там я – настоящая, сильная и счастливая. Господи, почему в реальности мы лишены этого блаженства? Не хочется оттуда уходить, но оставаться там – невозможно. Ведь это смерть. Даже просто оставаться там более-менее продолжительное время – опасно. Энергией накачали.
Глупо провожу время. Но куда поступать – не знаю. Куда хочу – не допустят, а еще куда? Погибаю. И ничего не делаю для изменения ситуации. Денег нет, квартиры нет. Катастрофа? Да, нет.
Но мне хорошо. Жизнь приносит радость и боль, но до чего же она во всем очаровательна. На что надеюсь, не пойму, но удивительная уверенность в себе. Опять. Беспричинная.
Ленком. «Тиль». Постановка М. Захарова.
Режиссура стильная. Есть интересные находки, оригинальные решения (пляска теней-духов).
18.05. И. Ефимов. Пума. Майолика.
Гибкость гордыни, грациозная лень. Расплывчато-изумрудная. Твое постоянство. Ты стала потерей в один из тех дней, когда луна разлуку приглашает на танцы. Ты стала отчуждением тонких рук. Клавиатура мая изменчива. Чуть коснешься, опадают цвета. Черемуха опадает между строчек грации. Испуганное пламя ночей и прощаний в твоих глазах отражается. Беспечности изумрудная кожа. Глаза грусти, Господи.
Грации твоей завидуют тени ушедших и ветки акаций опадают. Их ветер приласкает изменчивый.
Грация, грусть, нежно-зеленая гладкая кожа. Дотронешься – отчуждение ее поймешь. Она – олицетворение всех безумных поступков. Пространство перепутали с ее душой. Дико. Диковинно.
Врубель. Девушка в венке. Майолика.
Тонкие черты. Тишина. Строгость, может, профиля безукоризненные черты меня смутили. Сначала я думала – судьба очарованная неба ослушалась. Силуэт растроганный.
Васнецов. Гамаюн. Майолика.
Отчаяние тени, как странно изогнуты ее сомнения.
Пролог зимней спячки. Пролог декабря.
Небо с судьбой играет в прятки – тучи измучились пугать меня.
Врубель. Египтянка. Волхова. Садко.
Весна – Майолика. Лика абрис смешливого смутно напоминает тонкие черты моей разлуки с тобой прочитанное. Я прошла грозой. Растрепала листы.
Морской царь. Горельеф. Морская пена губы надула.
Репин. Богомолки – странницы.
Чистота линий, гармония теней, ощущение полной реальности. Камешек на дороге, рука, сжимающая корзинку, сумрачный взгляд из-под платка. Полдень жаркий и душный.
Коровин. На реке.
Гладь чиста и покойна. Тени лесных великанов отражают свое спокойствие на водных ладонях.
20.05. Грустно и тоскливо, одиноко и бесприютно. Ни одного просвета в тучах моей души. Перечитала «Алину» – вряд ли она понравится во ВГИКе, если даже я вижу несовершенство работы. Денег не остается. Жалко мамочку, она так всегда старается вязать. А продали только одну ее кофту. Денег только – 1000. А нужны – на комнату, на курсы – 3000. Понимаю – нельзя не заниматься. Самой не получается. Слабовольная пустышка. Жалко себя, а это худшее из чувств к себе. Даже если бы были деньги, надо жить в Москве, потому что там с 8-ми часов, а вставать каждый день в 6 часов я не в состоянии.
Какие-то подряд неудачи. Теряю всех. Мама далеко. И никому я здесь не нужна. Никому нет дела до моей судьбы. И судьба явно насмехается. А я берусь за учебник, и не могу прочитать и страницы, мысли уносятся далеко. Я изнемогаю от груза проблем и срываюсь в депрессию. Болею и плачу. Где выход? Но силы воли не хватает противостоять этому миру. Такая я непутевая, несносная. Отчуждение во мне без границ. Чужая всем и жизни. Судьба снова рядом. Она экспериментирует со мной. Я это хорошо чувствую и почему-то понимаю, что это к лучшему. Она ни слова не говорит, но я ощущаю ее присутствие, ее взгляд. Но хоть как-то показывать вид не в состоянии. Мне плохо. Какая уж есть. Пусть это умножится на два. Пусть станет еще хуже. Я на все готова. Я все стерплю. Куда же деваться. Больно.
Тело ломает. Душе неуютно в маленьком теле. Душа рвется куда-то. Меня всю изнутри выворачивает. Внутри вихри, катастрофы. Телу невыносимо. Душе больно. Мне всей – невозможно, не по-человечески. Мазохизм какой-то, но мне даже хочется, чтобы стало еще хуже, еще, еще хуже. Чтобы до последней грани, где нет выхода. И тогда уже силой отрицания, доведением до абсурда, я смогу превозмочь эти тягость и страдание.
Мастер, Всевышний, заклинаю, не оставьте, смилуйтесь
Судьба, Ваша милость. Вы моя надежда, мое утешение. Вы насмехаетесь. Правильно, другого я не заслужила.
Тетя Надя сейчас сказала: «Время летит». Господи, летит. Со скоростью судьбы. Вот она улыбнулась, а прошла целая жизнь. Сейчас подумала: неплохой образ для Алины. И сразу же – если так подумала, значит не все потеряно, не все гнусно. Я – это много. Судьба – Вы грация и такт, Вы – насмешка и ирония, Вы – страсть и нежность, Вы – отчуждения и потери, Вы для меня многое делаете и жестко спрашиваете, но и награждаете тоже. Вы меня не оставите. Спасибо, леди.